Тепло угля
— Игорь Иванович, расскажите, что вас вдохновило заняться резьбой, и, в частности, создавать скульптуры из угля?
— Если говорить о резьбе вообще, то я начал ей заниматься ещё в 10 лет, когда мой дядька подарил два резца. Сначала, конечно, резал руки, а потом уже дерево. Было не сложно, а скорее интересно. Беру палочку — и из неё получается сова или старец. Фантазия мне передалась по наследству, ведь у меня дед — кузнец, творческий человек, очень красиво рисовал. А с углём получилось так, что мне бросили вызов. В Кемерове проходила выставка «Шахтёрский характер», где была номинация «Скульптура из угля». Директор студии ИЗО спросил, слабо ли мне вырезать такую композицию. В итоге я вырезал первую угольную скульптуру — «Хозяюшка горючего камня». Ведь если на Украине есть хранитель горняков Шубин, то у нас в Кузбассе домового шахт нет. Отсюда и идея. В итоге я занял первое место, потому что это была единственная скульптура в номинации. Так и режу из угля уже 10 лет.
— Если столько лет занимаетесь резьбой по углю, значит, с ним вам больше всего нравится работать?
— Я работал с деревом, известняком, металлом. В этом году впервые попробовал резать мрамор. Это был полезный, но тяжёлый опыт. Во-первых, потому что у меня нет инструментов для резьбы по мрамору. Во-вторых, пришлось делать бюст женщины по 4 фотографиям, где она запечатлена в разных возрастах, а в живую я её не видел. К тому же, мрамор — очень холодный материал на ощупь. Конечно, изделия из мрамора красивые, блестящие, но всё же для меня отталкивающие.
Как дань городу Топки, где я родился и сейчас живу, я использовал известняк, который, кстати, тоже очень тяжёлый материал. Тому человеку, кто сказал, что известняк мягкий, я бы дал в руки инструмент, чтобы он попробовал порезать. А вот уголь и дерево — тёплые материалы. Их них гораздо приятнее создавать произведения искусства. Даже несмотря на то, что уголь чёрный, от него идёт тепло. Но сказать, что какой-то материал мне нравится больше, я не могу. Меня тянет к интересной работе, а из чего она будет выполнена, не так важно. Хотя от материала всегда зависят сложность и сроки моей работы.
— Где вы берёте уголь для своих произведений искусства? Какие инструменты используете для резьбы?
— Я использую обычный уголь, который заказываю для растопки печи. Куски, из которых планирую делать скульптуры, сразу откладываю в сторону. Бывает, иногда уже в печку закину и вижу: ой, это ж мишка отличный выйдет, дай-ка я его уберу! Благо, сейчас мои трудозатраты окупаются, искусство приносит прибыль. Что касается инструментов — когда делал первую работу из угля, использовал резцы шириной в один сантиметр, то есть очень маленькие. А сейчас уже болгарки, электропилы идут в ход. Но, правда, только для грубой работы.
— Можете раскрыть секрет создания своих скульптур?
— Сначала, конечно, долго думаешь над будущей композицией, что она должна из себя представлять, что и как расположить. Когда идея уже прочно обсновалась в голове, работу можно разделить на несколько этапов. Сначала я беру болгарку или пилу, срезаю всё лишнее. Затем использую меньший инструмент, вырезаю детали, довожу идею до конца. А после бор-машинкой шлифую, завершая скульптуру. Хотя мне больше нравятся шершавые фигурки, они кажутся живыми, ведь на них видны следы резца, рука мастера. Кроме того, в работе иногда использую специальный клеевой раствор. Когда уголь «дышит», необходимо его смачивать, чтобы он плотно держался и не разваливался в руках. Сроки изготовления работы могут отличаться. Есть чисто механически выполненные копии, но даже они создаются по одной какой-то скульптуре. Например, сейчас композицию «Варвара» я делаю порядка 3-5 дней, а самую первую создавал полтора месяца. При этом даже копии одинаково любишь. Это как с детьми — от того, что у тебя родился второй ребёнок, ты первого не перестаёшь любить меньше.
Черпак вдохновения
— Игорь Иванович, бывало такое, что из-за специфики материала не получалось завершить композицию?
— Да, случалось, что я начинал какую-то работу и вдруг понимал, что взялся не за тот гуж. Тогда я её оставлял, принимался за что-то другое. В такие моменты приходит осознание, что просто время для таких скульптур ещё не пришло, оно будет позже. Бывает, когда не удаётся совсем. Мастерская у меня расположена на участке, а там небольшой уголок, где я занимаюсь только углём (ведь много пыли, сора от него). А рядом с этим закутком — котёл для отопления. Иногда неудавшиеся работы я в него кидаю и сжигаю. Не получаться может по-разным причинам. Обычно, когда не в том настроении за работу принимаешься. Тогда всё ломается, крошится, от этого я психую, выкидываю начатую фигурку. Но были и такие моменты, когда и неоконченные скульптуры покупали. Например, вырезал я мишку из большого куска угля. Ещё не завершил до конца — и глаз у него нет, и нос плохо выточен — но фигура уже живая, дышит! Я выставил мишку на угольном форуме, где один мужчина захотел его купить. Такая работа хороша тем, что её самому надо додумывать.
— Где же вы черпаете вдохновение?
— Объяснить, что для меня вдохновение, очень сложно… Это трудно понять, это нужно почувствовать. Рождается оно где-то здесь (кладёт руки на грудь, — прим. Сибдепо). В каждую работу я вкладываю душу, и она видна в каждой моей работе. Причём я никогда не создаю одну композицию, а сразу несколько. К примеру, сейчас вырезаю иконку из дерева, небольшие копии и мишку из угля. Но пока последний просто стоит, потому что его время ещё не пришло. Когда услышу небольшой щелчок откуда-то сверху, возьмусь за мишку снова.
— Вы, наверное, месяцами можете создавать новые творения?
— Самую долгую по времени изготовления скульптуру под названием «Мы тебя ждём» я создавал четыре года. Но я ведь не сидел над ней каждый день. Могла стоять в мастерской месяцами, а я хожу-хожу мимо неё. Сюжет скульптуры заключается в том, что сын, желая защитить мать, ждущую своего мужа с шахты «Ульяновская», сам ищет в ней защиту. Вроде она не такая сложная, но я не мог придумать, как показать один жест. Он держится за маму, одновременно хочет бежать. Так вот, я никак е мог понять, как нужно изобразить руки ребёнка, чтобы правильно передать его стремление и смысл постановки. Возможно, я не хотел прощаться с этой скульптурой, поэтому оттягивал её завершение. Когда резал, я думал о себе, о маме. К сожалению, мама рано ушла из жизни…
— Игорь Иванович, очень трогательно, что в эту скульптуру вы вложили личные воспоминания… А есть ли такие работы, которыми вы гордитесь?
— У меня есть две работы, которыми я очень горжусь — это сын Данила и дочь Алёна. Больше и лучше работ у меня просто нет! Ведь главное, что в жизни должен сделать мужчина, — это посадить дерево, построить дом и родить сына. Я с уверенностью могу сказать, что всё это уже сделал. Причём, несмотря на то, что свой дом я ещё не достроил, считаю, что в этом случае дом — это не помещение. Это семья. У меня хорошая жена, дочь и сын, которых я безумно люблю.
Скульптуры для народа
— Если главные вещи в жизни мужчины вы уже сделали, значит, вы всего в жизни добились?
— В плане работы и творчества не все задачи ещё решены. Если честно, нет ни одной работы, которую бы я завершил до конца. Проходит время, и я понимаю, что в той или иной композиции надо что-то закончить, переделать. Если я буду думать, что всё делаю идеально, то умру как художник. Ведь предела совершенству нет. А бизнес и деньги никогда не ставил превыше искусства. На заказ работы делаю только для того, чтобы зарабатывать, ведь все мы понимаем, что без денег в нынешнем мире не прожить. Причём даже в заказные работы я вкладываю душу, оттого и стоимость высокая. Бывает, приходят и спрашивают: «Почему такой ценник?». Я отвечаю: «Могу и за рубль продать, но ты её бросишь под забор и забудешь. А купишь за 10 тысяч рублей, поставишь в сервант, будешь протирать и любоваться». А мне ведь хочется, чтобы работы стояли на видном месте, потому что там частичка меня, моей души. Когда её бросают, не очень приятно.
— А вообще во сколько вы обычно оцениваете свои скульптуры?
— Стоимость скульптур из угля может варьироваться. Сейчас в наличии есть фигурки от 300 рублей до 25 000. А вообще могу выполнить работу любой сложности, насколько будет позволять кошелёк.
— Вы делаете скульптуры больше для продажи?
— Я творю, чтобы люди смотрели. Сейчас вот выставили скульптуры в областной библиотеке. Представлены как просто позитивные работы, так и такие, которые заставляют человека подумать. Есть те, которые выставляю на продажу, и те, которые создаю для себя, для души, храню. Та же скульптура «Мы тебя ждём». Такие я никому и никогда не отдам. Но в первую очередь, конечно, для народа. Это высшая награда, когда зрители благодарят за работы. Вот выставили мы скульптуры на ярмарке, дочь у меня продаёт их. Подходит шахтёр, разговорились они. По виду стало понятно, что он человек невысокого достатка, но купил фигурку за 700 рублей. В разговоре выяснилось, что он 27 лет работал в шахте. Когда он уже отошёл, Алёна мне сказала об этом. Я догнал его и подарил ещё одну со словами: «Это вам за 27 лет вашего труда». А у него слёзы на глаза навернулись… Такие эмоции дорогого стоят.
У меня за спиной нет даже художественной школы, я же самоучка. Так вот, были моменты, когда работы с умным видом смотрели люди с высшим образованием, говорили, что в них не так. Таких понимающих людей немного, а остальные миллионы не понимают — они просто чувствуют. А я делаю работы для ста миллионов, а не для ста отдельных человек.
— Игорь Иванович, вы большой души человек! Хотели бы остаться в памяти у покупателей ваших скульптур, зрителей, горожан?
— Я бы очень хотел создать памятник для города. Один товарищ однажды сказал, зачем это вообще делать, ведь моего имени никто не будет знать. А я считаю, что памятники (как и статуэтки) нужны для того, чтобы на них смотрели, помнили историю. То, что горожане не будут помнить имени создателя, не так важно — ведь в этом творении живут руки мастера, его душа, его частичка. И это здорово! Сейчас, например, я сделал небольшое дело — подарил скульптуру Волкова в музей «Красная горка». Хотя ещё несколько лет назад у меня её хотели купить за 10 тысяч долларов. Я его не продал, потому что считал, что он должен радовать всех. В музей отдал с условием, что Волков будет не лежать в запасниках, а стоять на виду. Я же вижу, как он светится, когда на него смотрят.
— Можно с уверенностью сказать, что вы уже оправдали свою великую фамилию!
— Моя фамилия обязывает соответствовать. В детстве меня по-простому называли Сувор. Я обижался на это, ведь кажется, что просто «вор». Потом пошёл в библиотеку, где из книги «Происхождение фамилий» узнал, что «суворый» на старый манер означает «суровый», отсюда и фамилия. Но я не могу себя отнести к суровым людям, всё ровно наоборот. Кстати, я ещё в школе сказал, что меня будут знать, как Суворова, а не как однофамильца известного человека. Это не пафос — всей душой уважаю предков, историю и считаю, раз мне досталась такая фамилия, то я должен соответствовать.
