Трудоустройство
Я пришел на предприятие в апреле 2014 как слесарь-электрик и после трёх месяцев испытательного срока устроился официально. В мои обязанности входили ремонт и обслуживание электрических машин, печей и всевозможных агрегатов.
К тому моменту я уже имел двадцатилетний стаж работы и меня поразило абсолютное отсутствие культуры производства на предприятии: полный износ не только механизмов, но и людей. С ними здесь не церемонились, за каждое неисполнение распоряжения сначала устное замечание, потом штраф и в конечном итоге – увольнение в тот же день безо всякого объяснения причин. Политика предприятия сводилась к получению максимальной прибыли.
Многие работники приходили с очень низкой квалификацией: не было подготовки, не было знаний. Медицинские книжки могли отсутствовать и у кондитеров, и у подсобных рабочих — их здесь просто не требуют. Я слежу за своим здоровьем, регулярно прохожу медосмотры, но не могу сказать такого же об остальных.
Даже среди профильных специалистов здесь была ужасная текучка. За полтора года, что я там проработал, сменилось 3 кондитера-мастера, всего на производстве их было 6.
Многих увольняли по окончании испытательного срока: находили причину, по которой работник их не устраивал и прекращали с ним любые отношения. Кто-то сам не выдерживал: порой условия работы были ужасными. Летом в цехах температура поднималась до 40 градусов, в полуобморочном состоянии сотрудников отправляли домой, чтобы на следующий день они вернулись обратно.
Коллектив
На предприятии работали в основном люди из других городов: Прокопьевска, Калтана, Мысков – где нет своих производств, негде работать и зарабатывать. Они вынуждены соглашаться на такие условия, ехать в Новокузнецк и искать частные компании, где их эксплуатируют по максимуму. Вставать в пять утра, пару часов проводить в электричке, добираться до территории КМК (Новокузнецкий металлургический комбинат, рядом с которым находится производство «Бызовских сладостей» – прим. Сибдепо) к 8 часам утра. Немного опоздал – получаешь выговор или штраф. Человек приехал, отработал практически бесплатно и с таким же настроением уехал домой. Я был свидетелем случаев, когда люди оставались сутками на предприятии, потому что в другой город не уедешь после окончания «рабочего дня» — то есть после 22.00. Я говорю не о второй смене – она у нас была одна: 12 часов работы, плюс 2-4 часа на дополнительные «распоряжение начальства».
Вечером работать проще: когда отсутствует непосредственное руководство, вольности, соответственно, появляется больше. Я наблюдал, что вытворяли сотрудники «Бызовских сладостей»: курили в производственных помещениях, распивали спиртные напитки, что меня, как человека без вредных привычек, сильно раздражало. Этим занимались и подсобные рабочие, и кондитеры, и бригадиры. Женщины пили шампанское, а мужчины — что покрепче, причем прямо во время работы. Мои замечания не воспринимали вообще. Медицинского контроля не было, поэтому можно было прийти с похмелья или принести алкоголь с собой – за этим никто не следил. Я всё это снимал на телефон: поначалу в чисто документальных целях – зафиксировать поломку агрегата и т.д. – но постепенно вошел во вкус и начал фотографировать всевозможные нарушения, как производственные, так и чисто организационные.
«Бызовские сладости» — это семейный бизнес: вместо главы компании делами иногда «рулил» сын хозяйки. А руководства не было довольно часто, они уезжали куда-то на 3-4 месяца, и всё производство буквально летело в тартарары. Политика отца и сына отличалась разительно. Первый предпочитал пряник, нежели кнут, а второй ввел систему денежных наказаний.
Собственно с ним у меня и произошел конфликт. Сначала молодой человек относился ко мне с интересом, но отношение быстро поменялось: появилась предвзятость, он мог найти любую причину и вынести мне штраф. Я думаю, это связано с моим отказом продавать ему свой старый автомобиль. По крайней мере, после этого инцидента он начал искать причины для штрафа, которых за время работы набралось пять штук (по 1 тысяче рублей каждый раз). Меня штрафовали якобы за неисполнение служебных обязанностей, а по факту – из-за внезапной поломки оборудования, которому уже нечем помочь. Одна машина была настолько изношена, что я так и доложил начальству: «Я ничего не могу с ней поделать».
Со временем сын директора стал давать мне задания совсем не моего профиля: побелить потолки, покрасить стены и тому подобное. Я, конечно, отказывался, и отношения только ухудшались. С другими коллегами по цеху тоже не складывалось: в основном из-за их нежелания разбираться в деталях собственной работы и отсутствия образования.
Вот один из примеров: мукомольная машина часто ломалась в последнее время. Её забивали пылью, и аппарат переставал работать: ты в начале рабочего дня объясняешь, проводишь инструктаж, а люди в конце смены всё делают по-своему. Кстати, на производстве работали даже инвалиды — люди с частичной потерей слуха. Я общался с ними на пальцах, записки писал, объяснял, что да как. И никто не соблюдал инструкций.
Всё выходило из строя из-за несоблюдения технологии. С аппаратами нужно обращаться правильно, и это не моя прихоть. А люди, которые ими пользовались, вели себя как роботы: просто выполняли последовательность действий, не вникая в процесс. В январе этого года на предприятии появился упаковочный агрегат, проработал 4 месяца и «сдох» просто потому, что с ним обращались как попало. Я тратил приличное время на поиски причин неисправностей, а они оказывались самыми банальными: люди торопились уйти домой и всё оставляли как есть – все производственные отходы после смены засыхали прямо на оборудовании.
Производство
Предприятие начало работу в 2003 году. Тогда же закупили старое изношенное оборудование, бывшее в употреблении не год и не два – мы говорим о десяти-пятнадцати годах использования. На каждый агрегат есть свой паспорт, в котором указан год его производства, срок эксплуатации и так далее. Вся документация хранится в специальном месте.
Постепенно, конечно, докупали и новое оборудование, мукомольное, например, но порядок работы оставался прежним. Снимки этого агрегата я не стал показывать в соцсетях.
Комната, которая вся покрыта сахарной пудрой и мучной пылью – для понимающих людей, специалистов, зрелище страшное. Эта пыль детонирует, возгорается, и я всё это объяснял и показывал руководству. Мне отвечали, что будут устанавливать вытяжку, но ничего не изменилось. Мы с техническим директором сами ставили дополнительные вентиляторы, пытались хоть как-то действовать в такой ситуации.
Однажды мой руководитель сказал очень точную фразу: качество продукции здесь зависит от настроения работника. И я с ним абсолютно согласен. Если человек пришел в плохом настроении, то и качество выдаёт соответствующее. Большой процент брака на производстве, который всё равно отдавали на реализацию. Процент возврата из торговых точек тоже был приличным — я видел, как из магазинов нам возвращают то, что не смогли продать. Бракованную продукцию перемалывали и возвращали на производство как сырье. Другую часть навязывали сотрудникам — заставляли покупать в счет зарплаты.
Сами мы редко брали продукцию домой, только с «хороших» смен, когда сладости выходили более или менее приличными. А это, как я говорил, вопрос случая. Я не видел, как по сладостям топтались или плевали в них, но часто продукция оказывалась на полу: или случайно, когда падала с конвейерной ленты, или по замыслу кондитеров, которые иногда раскладывали там по формам тесто. Эта продукция тоже шла на реализацию. Некоторых сотрудников заставляли брать результат производства домой – вместо зарплаты, когда предприятию нечем было платить.
Исходное сырье особым качеством не отличалось, да и на материалах экономили, как только могли. Находили самые дешевые пресс-формы для упаковки, которая при транспортировке она просто разрушалась. Такое же отношение было и к кондитерским изделиям: даже сахар для сахарной пудры покупали самого низкого качества. Не сахар-песок, который по идее должен использоваться на производстве, а куски белой затвердевшей глыбы.
На одном из снимков, которые я опубликовал, изображен дробильный аппарат, полностью забитый орехами. Вместо обжаренного ореха в него загружали абсолютно сырой. Естественно, аппарат ломался, ну и до потребителя доходило не пойми что. А претензии о поломке предъявлялись непосредственно мне. Я пытался объяснить руководству, что нарушается технология, но это было бесполезно. Я просто становился невыгодным работником, имевшим своё мнение.
Что касается санитарных условий – грязь, тараканы, мыши — всё это я наблюдал постоянно. 3-4 раза в год производство останавливалось, на место вызывали соответствующих специалистов, которые расставляли ловушки для грызунов и принимали прочие меры.
Однажды я был свидетелем проверки надзорных органов – она была крайне поверхностной. Для инспектора создали идеальные условия, вылизали все помещения, показали идеальный порядок. Затем всё вернулось в прежнее русло.
Увольнение и известность
В начале августа руководство решило провести капитальный ремонт новых помещений, ранее заброшенных. Любезно попросили меня помочь и в свободное от работы время провести демонтаж оборудования. Я всё сделал, вынес его за пределы предприятия и через несколько дней оно исчезло. А так как я последним видел это оборудование, меня и обвинили в краже. Видимо, руководители хотели сдать его на металлолом, получить прибыль из этого ржавого мусора. Потом нашёлся десяток человек, которые якобы видели, как я это оборудование грузил в иномарку посреди рабочего дня. А мне это не надо, цветметом я не занимаюсь.
Увольняться не хотел, даже наоборот – старался продержаться как можно дольше: эта работа была официальной, шёл стаж, она была важна для меня. При том, что уже тогда я совмещал работу на двух предприятиях: с графиком два через два оставалось много времени.
Когда я увольнялся, распечатал все свои «материалы» и оставил на столе руководства. Известил, так сказать, об их наличии.
У меня не было цели очернить предприятие, я выкладывал снимки не для этого. Публикация фото носила чисто деловой характер. Недавно мне написала старая знакомая, которая работает на производстве тортов в Новокузнецке. Скинула мне ролик, где запечатлен сам процесс – и я нашел его идеальным. Люди там работают в халатах, перчатках, а мне нечем было похвастаться, вот и предоставил ей эти фотографии. Да, я допустил ошибку – выложил их в открытый доступ и через какое-то время с ужасом наблюдал, какие комментарии оставляют люди. Я не мог ничего поделать, но шокировать тоже никого не хотел – мыши, например, не попали в кадр, так что я сам в шоке от такого резонанса. Но если это что-то изменит в трудовых буднях «Бызовских сладостей» – в подборе продуктов или кадров – так тому и быть, но это уже не моё дело. Я трудоустроен и работаю сейчас на другом предприятии.
Не знаю, как отнесётся к этому поступку моё бывшее руководство. Будет ли мстить – через суд или лично – не знаю, но рассматриваю и такой вариант. Раньше я работал в правоохранительных органах, поэтому мне уже ничего не страшно.
Кондитер «Бызовских сладостей» опроверг обвинения в адрес новокузнецкого предприятия.
Новокузнецкие «Бызовские сладости» показали, как работают на самом деле.
Если вы тоже хотите рассказать о своей работе, звоните в редакцию Сибдепо: 8 (384-2) 900-800 или пишите на info@sibdepo.ru.
