О работе
Я проработал в тюрьме строго режима почти двадцать лет. Был руководителем отряда. Это непосредственная работа с осуждёнными: организация свиданий, телефонных переговоров, ежедневный приём для общения, встреча с родственниками, питание и так далее. В мои обязанности входила и подготовка к ШИЗО тех, кто нарушает режим. Всего в моём отряде было 150 человек.
Это очень сложная работа, особенно для молодых людей, они не выдерживают и после нескольких месяцев уходят. Их осуждённые могут очень легко сломать, засыпать вопросами, на которые они не найдут ответов. А начальство нашего начальства задаёт нехорошие и неудобные вопросы нашему руководству, когда молодой сотрудник не выдерживает даже испытательный срок, уходит. Мол, что вы там, не можете их удержать что ли?
О кастах и психах
На зоне есть кастовые категории по жизненным позициям: те, кто придерживаются воровских законов – их называют «чёрные» или «блатные». Те, кто взаимодействует с администрацией – «красные», кто работает, те просто «работяги». Есть те, кто может переметнуться туда или сюда – «бродяги» и осуждённые с так называемым низким социальным статусом. Каждый, кто приходит в тюрьму, выбирает, в какую ему группу вступить. Есть ещё ярые противники администрации, они чаще всего содержатся в ШИЗО и в строгих условиях содержания. Они всячески пытаются настроить других осуждённых против режима, призывают его нарушать, устраивают провокации.
У каждого из них ходка пятая, шестая, восьмая, причём он может сидеть по разным статьям: сначала грабёж, потом убийство, потом ещё что-нибудь.
Осуждённые многие стоят на учёте, как склонные к суициду, и они этим активно пользуются. Чтобы не получить наказание за нарушение режима, в частности, за запрещённые предметы, они режутся осколками стекла, глотают кусок проволоки, даже вешаются и мы их достаём из петли, хотя никто из них умирать не собирается. Это просто способ попасть в медчасть и получить больничный, а когда осуждённый болеет мы не можем его наказывать. Более того: нас наказывают. Был у нас осуждённый, которому нравилось резаться просто так, вены себе порежет и радуется, раз 15 так было. Прошла проверка – семь сотрудников наказали за то, что не уследили. При этом среди осуждённых не только же безграмотные наркоманы, есть и те, кто получил три высших образования, есть психологи, юристы – вполне умные и адекватные люди.
Абсолютно в любом отделе осуждённые пишут огромное количество жалоб даже на погодные условия. При этом у них отличное питание и отменное медицинское обслуживание, которое даже люди на свободе не получают, образование у них бесплатное. И они это всё требуют, им обязаны. Например, написал осуждённый заявление на предоставление психолога, ну надо ему, или медика требует к себе, или начальника – кого угодно, ни дай бог нам просрочить сроки. Он напишет во все инстанции и у нас будут нескончаемые проверки. Есть группа осуждённых, которые это делают специально. Они пишут огромное количество заявлений и жалоб, кто-то что-то упустит из внимания и всё – начинается провокация. Есть даже определённые люди на зоне, которые заведуют этим действием. Они просто хотят, чтобы администрации было плохо. Это цель их существования.
О «блатных»
«Воры в законе» имеют сильное влияние на других осуждённых. Сотрудники относятся к нему также, как и в другим, никаких исключений из правил. У нас такая политика: если он не противодействует администрации, соблюдает режим, то всё будет хорошо. Если же наши службы выявляют, что он начал организовывать какую-то группировку или же планировать побег или передачу запрещённых предметов на территорию – мы его изолируем. Другие осуждённые имеют к «авторитету» особое уважение. Им заранее передают информацию, что он прибудет в тюрьму. Посетители рассказывают, записки передают друг другу.
«Авторитетность» не зависит от статьи. Сидеть за одно и то же преступление может и осуждённый с низким социальным статусом и авторитет. Нет такого, что раз убил, то молодец и уважаемый «сиделец». На моей памяти есть осуждённый, он до сих пор сидит, очень крутой авторитет, а сидит за то, что забегал в школы и у старшеклассниц срывал серёжки и цепочки.
Были такие осуждённые, за которых «просило» начальство. Говорили их не трогать, не придираться, они были на особом счету. Это были приближённые к руководству люди, иной раз вместо ШИЗО им просто давали выговор, а дела отправлялись «в стол». Руководство брало шефство над этими осуждёнными, вело их, на какие-то проступки глаза закрывало, иногда поощряло.
О перевоспитании
У очень малой доли, примерно 5%, есть какие-то изменения в положительную сторону. Остальные… У них по шесть-семь ходок, о каком перевоспитании может идти речь? Им просто некуда идти, у них нет ни дома, ни семьи, ни детей. А тут их одевают, обувают, кормят хорошо – три раза в день, никто не заставляет их работать, нет у нас такого права. Они и сами говорят, мол, зачем нам куда-то идти? Сейчас выйдем, месяц-два погуляем и обратно вернёмся, зачем куда-то идти и что-то делать, если государство нас полностью содержит? Их это устраивает. На свободе он обычный человек, к которому плохое отношение, которого и на работу-то никто не рискнёт взять, а после нескольких ходок на зоне он становится «кем-то», к нему есть какое-то уважение, о нём знают, у него есть определённое место в своей касте.
Они прекрасно понимают, что сидят на шее людей, которые с утра до ночи работают и платят налоги. Их это устраивает и они даже не пытаются это как-то скрывать. Для них тюрьма – санаторий.
Насилие и пытки на зоне
Не так давно в СМИ была информация, что на одной из кузбасских колоний осуждённых бьют, унижают и даже насилуют. Ни в какой форме этого быть не может. Сейчас осуждённые у нас на особых условиях, мы пылинки с них сдуваем. Единственный случай, когда нам разрешено применять физическую силу – нападение на сотрудника. Но, опять же, это тоже очень сложно доказать, хотя на сотрудников часто нападают. Осуждённые за это могут получить всего лишь ШИЗО, а сотрудника и уволить могут.
Только для того, чтобы осуждённого посадить в ШИЗО, нужно собрать внушительную доказательную базу нарушения режима. Во-первых, его нарушение нужно зафиксировать на камеру или на регистратор – это обязательное условие. Во-вторых, должны быть свидетели. В третьих, осуждённый в это время должен быть не на больничном. Без этого мы ничего сделать не сможем и нарушителя наказать возможности просто не будет.
Были совершенно бредовые истории и провокации. Мы каждый день выводим осуждённых на прогулку, но если кто-то не хочет – младший инспектор не может их заставить. Из 30 человек в итоге выходят четыре и остальные тут же начинают писать жалобы, что им не предоставили прогулку. И доказать обратное нельзя. Сотрудникам за это сильно попадает: выговор, строгий выговор или вообще премии лишают.
Их даже не всегда можно наказать за оскорбление сотрудника колонии. Ему может повар в столовой подать еду, а тот его матом отправит обратно готовить. Но никто это на видеокамеру не зафиксировал, следовательно, доказать этот факт невозможно. И зэки пользуются этим, позволяя себе провокации и оскорбления. Они знают свои права и все правила существования.
Раньше у нас была возможность наказывать их за проступки, а теперь в тюрьмах напрочь отсутствует карательная система. Оптимизация зашла сильно далеко в тюрьмах. Мы можем просто давать поблажки тем, кто работает, кто сотрудничает с администрацией, не нарушает режим. А вот, что делать с теми, кто провоцирует конфликты? Раньше сажали в ШИЗО и основной срок отбывания наказания останавливался. То есть, осуждённому добавлялись дни пребывания в тюрьме, если его сажали в штрафной изолятор. Сейчас не так. Дошло до того, что мы осуждённых называем на «вы», чтобы никак их не спровоцировать. В ШИЗО запрещалось спать. А сейчас он спокойно ложится на пол и засыпает и, по идее, я должен написать рапорт. Но как я зафиксирую нарушение? Я должен с видеорегистратором зайти и снять, что он спит. Но вот закон требует, чтобы я не просто зашёл, а предупредил его сначала, потом открыл тяжёлую, железную дверь, зашёл и снял. Само собой, что они быстренько встают и зафиксировать нарушение не получается. Они просто смеются нам в лицо из-за нашей бессильности.
Каждый из них только и ждёт того, чтобы кто-то из сотрудников сорвался. Сорвался и избил кого-то. Это тот самый момент, когда на зоне начнутся массовые беспорядки и бунт. А в дальнейшем никто не вспомнит, что сотрудника спровоцировали, все будут делать акцент на том, что сотрудник позволил себе сорваться. И никого не будет интересовать причина его срыва. Это понимают и сами осуждённые. Поэтому мы стараемся не оставлять одних младших инспекторов, им приходится очень тяжело.
У нас был случай несколько лет назад в одной из кузбасских колоний, что осуждённый напал на начальника отряда в его кабинете. Само собой, тот начал защищаться и применил физическую силу. Конечно, это всё на видео не было зафиксировано, так как регистратор был выключен. Сначала сотруднику дали строгий выговор. А позже история поднялась на поверхность, несмотря на то, что никаких травм и повреждений у них не было, сотрудника ФСИН посадили. Ему дали реальный срок за то, что он правомерно применил физическую силу, но не смог это доказать. После этой истории сотрудникам просто становится страшно оставаться один на один с осуждёнными, у них есть права, а у нас нет. И они это понимают и в полной мере используют в своих интересах. Если происходит конфликт – все однозначно на стороне осуждённого.
Запрещёнка
У нас был ряд осуждённых с психическими отклонениями. Были случаи, когда кому-то из них не полагалась передача и мы запрещали её передавать, так он разбегался и головой бился о бетонный столб. Такая же история была, если чуть позже открывались входы в другие локальные секторы. Были случаи, когда они зашивали себе рот, чтобы противодействовать администрации. Голодовку так объявил или просто не хочет разговаривать.
У нас есть плановые обыски, когда заключённых выводят и проводят осмотр их камер. Осуждённые могут сотрудников удерживать, пока их товарищи будут прятать всё своё «добро», или просто выкинут в окно, или передадут другим осуждённым на хранение.
Не секрет, что часть сотрудников им помогает и проносит запрещённые вещи, продукты. Осуждённые сидят всю жизнь, находят себе молодых, неопытных сотрудников, которые и соглашаются за деньги проносить «запрещёнку».
Деньги они получают через других осуждённых, родные приносят.
Находили очень много разных вещей. У нас есть комната свиданий, через которую осуждённому приносят передачи. Там находили всё, что угодно во всём, что угодно. Пример: наркотики в кости запечённой курицы. А приносить могут и матери, и жёны, и сёстры, другие родственники, друзья. Могут приносить и другие осуждённые, которые на свободе. Но не всегда те, кто приносит, знают, что внутри. Большинство из осуждённых – бывшие наркоманы и им всё равно, кто им дозу принесёт и что потом его родным будет за это. А досмотреть всё, что есть в передачах – физически невозможно. Опять же, некоторые осуждённые пишут жалобы, что им колбасу разрезали, что сигарету сломали, чтобы содержимое изучить. Очень много находили пакетики с героином в конфетах, преимущественно – в карамельках. Лидеры среди «проноса» — наркотики.
Меню
В тюрьме очень разнообразное меню, причём, учитываются пожелания осуждённых. Кто-то соблюдает диету, кто-то вегетарианец. Завоз свежих продуктов происходит несколько раз в неделю. На завтрак обычно каши, запеканки, пюре картофельное, молоко. Для тех, кто на диете – масла различные.
На обед суп (каждый день разный), второе, компот и плюс какая-нибудь булочка. Ужин тоже насыщенный: пюре с котлеткой, кашка, суп. Абсолютно всегда в рационе присутствует рыба и мясо. А если у них нету вдруг этого в меню – они сразу пишут жалобы в прокуратуру.
На праздники, включая новый год, составляется специальное меню. Осуждённых кормят пельменями, оливье, фруктами, арбузами, пирожные привозят даже. Кроме этого, на территории зоны есть ещё и магазин. Каждый в любой момент может прийти и купить себе необходимые продукты и даже одежду.
Что касается скандальных фото Цеповяза – краб просто так на зону не попадёт. Так же и как любая другая запрещённая еда. Его могли даже через комнату свиданий передать, хотя там стоят видеокамеры (должны по крайней мере).
Об увольнении и зарплате
С моральной точки зрения – очень тяжело было. Отпечаток накладывается очень сильный, тот же сленг цепляется. Были различные пережитые ситуации, было и страшно, что кто-нибудь из этих людей может в любой момент тебе в спину что-нибудь воткнуть. И если они чувствуют, что сотрудник дал слабину – уничтожают его морально. Но работа есть работа, нельзя сказать, что жизнь делится пополам. Просто на «гражданке» мир по-другому крутится и жизнь здесь мне нравится намного больше. Там жизнь как в страшном сне. С одной стороны осуждённые-провокаторы, с другой начальство давит.
Зарплата зависит от выслуги лет, от звания и от должности. Минимальная зарплата только пришедшего работника – тысяч 20. Офицерский состав получает от 37 тысяч и больше. В среднем – 45 тысяч получают сотрудники.
