«Важно, как ты себя презентуешь»: о том, как стать адвокатом
Поступая на юрфак, большинство студентов хотят стать прокурорами, следователями, адвокатами, судьями. Я мыслил скромнее, думал, что буду юристом в какой-нибудь крупной компании. Думал, что буду спокойно работать на стабильной зарплате, вести быт, не спеша расти как личность и так далее. Примерно после третьего курса я стал работать в крупном кузбасском холдинге на должности юрисконсульта. Меня хватило на три месяца, я понял, что это не моё – постоянная переработка, маленькая зарплата, скучные договоры… Не выдержал, ушёл. Начал ходить в следственный отдел, на судебные заседания. Во время судебного заседания познакомился с судьёй, которая раньше была адвокатом. Она меня и наставила на этот путь.
Мне тогда так понравилась адвокатская работа, что я себя уже нигде больше и не видел. Чтобы быть адвокатом, нужно либо год стажироваться, либо иметь два года опыта по юридической специальности. Как показывала практика, тогда стать адвокатом было гораздо проще, если ты именно стажируешься в адвокатском образовании. Это звучало очень легко, но как оказалось, в Кемерове достаточно сложно найти того человека, который тебя возьмёт на стажировку. Я искал, рассылал резюме по всем компаниям, и через какое-то время получил отклики. Первый адвокат просто дал советы. Он сам был ещё довольно молодым, с небольшим опытом. Поэтому он просто поговорил со мной и пожелал удачи. А потом мне пришло сообщение с вопросом, хочу ли я ещё стать адвокатом. Я ответил да, на что у меня спросили: «Вам придётся читать по 400 страниц текста в день, вникать в это, думать, анализировать, буквально жить на работе. Вы готовы?». Я ответил, что готов, и так нашёл своего адвоката-наставника. Это был достаточно странный мужчина, он занимался экономическими делами. Был один из немногих адвокатов в Кузбассе, кто занимался этим, причём очень профессионально. У него был уже огромный опыт и довольно серьёзная репутация.
В общем, тогда я понял окончательно, что хочу быть адвокатом. Но поскольку я тогда ещё учился, я не мог стать стажёром – это возможно только после окончания обучения. Я почти 2 года до окончания учёбы был его помощником, ходил на заседания судебные, учился, в общем. Но летом, после того, как я окончил вуз, мой наставник умер. И пришлось снова всё начинать с начала и искать работу. Я нашёл коллегию, где стажировался год. Сдал экзамены. Это было сложно, потому что на тот момент я был одним из самых молодых адвокатов в Кузбассе. Но я сдал.
Чтобы получить статус адвоката, нужно сдать экзамен в адвокатской палате. Сам экзамен достаточно непростой, сдаётся в два этапа. Сначала пишется первый тест. На нём отсеивается часть претендентов. После ты допускаешься к сдаче теоритической части. Теоретическая часть состоит из 350 вопросов, каждый необходимо знать, там разные отрасли права. На экзамене оценивалось не столько знание, сколько как ты говоришь, как ты держишься. В самой комиссии были федеральные судьи, судьи из арбитражного суда, президиум адвокатской палаты, из министерства юстиции представители.
На экзаменах на самом деле важен не столько твой опыт, сколько внешний вид, то, как ты себя ведёшь, как ты себя презентуешь. Так, мои коллеги, которые имели опыт в правовой специальности более 10 лет, провалили его. А я сдал с первого раза. Это было моё личное маленькое чудо.
«Мне было не стыдно»: о вымышленных преступлениях и защите убийц
В адвокатской деятельности самые сложные дела – те, где ты непосредственно сталкиваешься с человеческими эмоциями и судьбами людей. Здесь нет какой-то самой сложной категории или самой лёгкой, потому что, например, бракоразводный процесс может быть гораздо сложнее защиты уголовника за убийство. И наоборот. Сложность дела всегда зависит от того, насколько эмоционально сами клиенты подходят к этому, и насколько дело важно для них.
Любое, даже самое обыкновенное на первый взгляд дело, внезапно может стать интересным.
Например, однажды, защищая потерпевшую сторону, мне пришлось провести целое адвокатское расследование, чтобы в итоге выяснить – преступления-то и не было вовсе. Сложнее было объяснить это клиентке, потому что она отказывалась в это верить, ведь она этого не помнила.
А ситуация вот была какая: обратилась девушка, которую якобы изнасиловали. На фоне этого у неё произошёл нервный срыв, начались психологические проблемы и провалы в памяти. То есть она не помнила обстоятельства, при которых всё произошло. Я связался с её родителями, следователем, всё узнал, нашёл предполагаемых насильников, узнал их точку зрения. Оказалось, что изнасилования не было. Выяснилось, что девушка встречалась с парнем, они решили попробовать секс втроём, пригласили какого-то парня. Но в процессе она поняла, что ей такое не нравится. Начала истерить, выбежала на площадку почти голая, соседи испугались и вызвали полицию. Девушка, поскольку помнила лишь обрывки, решила, что её изнасиловали. Но в итоге, когда во всём разобрались, всё решилось мирным путём.
Меня как-то коллега попросил подменить на процессе, сходить в суд. Так вот, процесс был очень сложный, вёлся уже в апелляционной инстанции. Я замещал коллегу и, соответственно, должен был отстаивать интересы подсудимых. И мне было немного жутко. Потому что преступники в красках рассказывали, как они душили жертву и как избавлялись от тела. Я чувствовал себя на этом процессе ужасно, было отвратительно. Я не понимал, как человек может так низко пасть, убивать ради денег и так совершенно спокойно об этом рассказывать. После суда очень хотелось помыться. Но на работе это никак не отразилось.
Кстати, когда я посещаю сизо, приходя домой, я очень тщательно мою руки. Даже тщательнее, чем после гаража. Мне всё время кажется, что на руках грязь после сизо, и вообще очень неприятное чувство остаётся.
Бывает, что конфликт сторон переходит в жизнь защитников. Однажды, когда я вёл дело, я получал угрозы от оппонентов, потому что мы выигрывали. Когда я выиграл в суде, защитник обвиняемого сказал, что «Ну теперь готовься». А через некоторое время кто-то открутил болты на колесе моей машины, причём полностью. Заметил я это совершенно случайно, когда садился в машину. А если бы не заметил и поехал, как планировал, в другой город? Отвались колесо на трассе, исход мог быть весьма нехорошим.
Из неуголовных дел был интересный случай, когда супруги решили развестись и делили в суде свое имущество. Без проблем удалось разделить 3 дома, машины, деньги, но не сумели разделить медведя. Да, настоящего бурого медведя. Этот зверь для супругов оказался дороже машин и квартир. Для меня это было за гранью понимания.
Или вот ещё странный случай, гражданский, по алиментам. Как-то у меня была клиентка, которая хотела нагрузить мужа алиментами по-полной. Она рассказывала на наших встречах обычную историю, которую адвокату говорят все после развода: что муж – козёл, ничего не делал, бил её, она ушла, а он алименты не платит. Оказалось, что он платил ещё за неё ипотеку, ему назначили к тому же штраф за невыплату алиментов. Там выходила гигантская сумма, и я её отговаривал от суда, потому что он физически не сможет платить полностью алименты. Так вот, в процессе суда ей окончательно снесло крышу – оказалось, что она психически больна. Она начала кататься по полу, орать, визжать. Я, адвокат, представитель другой стороны, сам бывший муж, судья – мы все просто стояли и смотрели, не знали, что с ней делать. В итоге суд, кстати, удовлетворил её иск, мы выиграли. Но не думаю, что это решение будет когда-либо исполнено. Если бы я знал заранее, что она со справкой, не взялся бы её защищать.
Любимых статей нет, но предпочитаю меньше работать по наркотикам. Зверских изнасилований, педофилов в моей практике не было пока. Да и не планирую брать педофилов.
Как правило, самые важные дела для адвоката – те, где клиент действительно невиновен. Это самые сложные дела, потому что когда клиент невиновен, это очень давит на адвоката и существенно повышает цену его ошибки. Ведь на кону судьба реального человека.
У меня было дело по угону, которое возбуждали четыре раза. Парень действительно был невиновен, с ним таким образом хотели свести счёты. Я за него боролся, сильно переживал. И, если бы ему дали срок, это было бы совершенно не справедливо.
Или я как-то защищал наркомана, которого обвиняли по 228 статье, в наркоторговле. Он всё покупал для себя, сохранял, торговать даже не планировал. Его взяли скорее для галочки. Ранее он сидел когда-то, на время следствия ему в качестве меры пресечения избрали подписку о невыезде. На суд он пришёл даже без вещей, думал, что возможно будет оправдательный приговор. А судья определила ему наказание в виде лишения свободы, и он прямо из зала суда отправился в колонию. Было грустно смотреть на него, потому что видишь, как у человека умирает надежда.
На самом деле, я не хочу работать с наркотиками. Потому что на мой взгляд, наркотики в чём-то даже хуже убийств. У убийства может быть мотив, например, месть. А наркотики – это ведь тоже убийство, но с целью обогащения. Люди подсаживают других «на иглу», наркоманы сходят с ума. И в итоге страдают все, а наркоманы ещё и массово умирают от наркотиков.
Из сложных преступлений вспоминается случай, как трое изнасиловали женщину. Она обратилась в полицию, но полиция развела руками, и через какое-то время расследование было прекращено. Муж этой женщины был не согласен с этим. Он напал на насильников. Одного убил, другого сильно покалечил, третий не пострадал. И мужчине дали восемь лет колонии строгого режима. Он сидит сейчас в тюрьме и говорит, что как выйдет, убьёт остальных. Защищать такого человека мне было не стыдно. Потому что я считаю, что он был прав.
У каждого в этой профессии есть определенная планка. Так, лично я никогда бы не взялся за дело о педофилии. Даже если бы мне предложили удвоенный или утроенный гонорар. Ибо понимаю, что никогда бы не смог достойно отработать такой процесс, и денежное вознаграждение тут не имеет никакой роли.
«Сарафанное радио – прошлый век»: о поиске и выборе клиентов и зарплате адвокатов
Про зарплату адвоката можно сказать «то пусто, то густо». Потому что в каком-то месяце или даже периоде зарплаты может вообще практически не быть, то есть ты живёшь на запасах. А потом получить за одно дело 200 000 рублей. И ты распределяешь постоянно эти доходы, чтобы жить и осуществлять регулярные платежи.
Зарплата адвоката складывается из многих факторов. Часть адвокатов живут на государственных назначениях. Государство платит тебе за защиту человека около 1 000 рублей в день. Возможно и больше, ставки сейчас подняли.
Но мечта каждого адвоката – это соглашение. То есть когда не государство даёт тебе клиентов, а ты сам их находишь, или они к тебе приходят. В регионе цифра от делу к делу могут разниться. Небольшие дела могут стоить 30 000, крупные уголовные могут стоить 300 000 рублей. То есть здесь нет какого-то ограничения, потолка фиксированного. Ты можешь заключить соглашение с клиентом насколько тебе угодно. Есть адвокаты, которые годами получают по 15-20 000 рублей и сидят на этом. А есть адвокаты, которые достаточно быстро растут и получают неплохие деньги – 60-100 000 рублей за дело.
И ещё важный момент. Адвокат сам выплачивает взносы в социальный фонд страхования, в пенсионный фонд. Это порядка 30 000 рублей в год. Плюс налоги с соглашений. Ещё как правило адвокат состоит в коллегии, и туда он тоже платит определённые деньги. Это всё выходит от 5 до 15 000 рублей в месяц.
Поиск клиентов – краеугольный камень современной адвокатуры. Сарафанное радио долгое время позволяло опытным адвокатам жить за счёт рекомендаций от прошлых клиентов. Сейчас всё изменилось, в адвокатуру пришло много адвокатов, которые воспринимают её как бизнес, а, следовательно, стремительно зарождается новое направление – юридический маркетинг.
Сейчас для поиска клиентов я использую весь набор соцсетей, активно посещаю профильные форумы и конференции. Ну и, конечно же, старое доброе сарафанное радио.
Опытные адвокаты могут выбирать своих клиентов, но те, кто только начал свой путь, часто ограничены в выборе.
Очень часто клиент думает, что знает лучше адвоката, как следует вести его дело. В таком случае, я либо убеждаю клиента, что он не прав, либо мы прощаемся.
Однажды я защищал одного местного активиста в суде. Но он постоянно говорил мне, что и как делать. Мы не смогли найти с ним общий язык и завершили сотрудничество. К слову, за время процесса, этот активист сменил более 10 адвокатов.
По общему правилу, адвокат не может прекратить работу по делу в одностороннем порядке. Поэтому для адвоката так важно тщательно оценить клиента до момента заключения соглашения. Но если в процессе между адвокатом и клиентом возникнут неустранимые разногласия, соглашение будет расторгнуто без особых проблем, ибо мало какой клиент захочет работать с немотивированным на успех адвокатом.
«Жениться на прокуроре нельзя»: о взаимоотношениях с коллегами
Считается, что адвокаты, прокуроры и судьи ненавидят друг друга. Но открою секрет – за рамками процесса судьи, адвокаты и прокуроры очень хорошо друг с другом общаются.
Например, я встречался какое-то время девушкой, которая работала в полиции. Её отец – следователь. Когда мы расстались, через какое-то время она начала встречаться с прокурором. Было немного неловко, когда мы вели одни процессы или пересекались с её новым мужчиной. Но на работе это никак не отражалось.
Будучи знакомым с правовой системой других стран, могу сказать, что и в других странах все дружат между собой.
Разумеется, такое общение носит неофициальный характер. Прокурор и адвокат, работник суда и прокурор никогда не смогут вступить в брак – здесь действует конфликт интересов. Поэтому романтические знакомства лучше заводить за пределами рабочего круга, это, своего рода, негласный этикет юридического сообщества.
