Кузбасская осечка Мессинга

Кемеровчанин Валерий Грищенко, врач, сам изучавший феномен гипноза и использовавший его в лечебной практике, рассказал о своей встрече с Вольфом Мессингом специально для читателей Сибдепо.

«Не экспериментируй надо мной…»

— Шел сентябрь 71-го года. Я тогда работал главным врачом Прокопьевской городской больницы. Новость о том, что в шахтерский городок приезжает гениальный экстрасенс, разнеслась очень быстро. Все остановки были оклеены афишами с его портретом. Увидеть Мессинга загорелся и я, ведь уже тогда я занимался темой гипноза. Билет на выступление удалось достать с большим трудом. И вот в назначенное время мы с моим другом — главным терапевтом Геннадием Жуковым — и нашими женами отправились в ДК имени Артёма.

Зал был набит до отказа — народу только на потолке не было. Мы прошли на свои места в третьем ряду. Зал затих в ожидании… На сцене появилась ассистентка и объявила: «Вольф Мессинг, встречайте!» Из-за кулис вышел человек лет 70: в костюме, небольшого роста, седые длинные волосы, пронзительные карие глаза за большими очками.

Он начал рассказывать о своей жизни. О том, как 14-летним подростком бежал в поисках лучшей доли из Польши в Германию, как ехал на поезде «зайцем» и заставил контролера принять обрывок газеты за билет, как познакомился с Эйнштейном и Фрейдом, как мимо охраны проходил в кабинет к Сталину…

— Он хорошо говорил по-русски?

— Как мы все. Он был обаятельным, говорил тихо и спокойно. Все гениальные люди такие — скромные. Это бездарность пытается всегда что-то «прокукарекать»… Итак, в первом отделении Мессинг обратился к залу со словами: «Вы будете передавать мне записки с вопросами, а я буду разгадывать все ваши хитрости». И действительно, все, что бы ему ни задавали, он щелкал как семечки. Он выходил в зал, просил человека взять себя за руку, думать о загаданном и безошибочно находил спрятанные вещи, открывал книгу на нужной странице и читал ту самую строчку. Я же скептически следил за его работой. Возможно, он, будучи сверхчувствительным, улавливал изменение напряжения мышц руки при мысленном повторении вопроса. В медицине это называется идеомоторным процессом считывания информации…

— Вы решили его проверить?

— Да, для меня это был некий психологический поединок. В антракте я придумал задание: «Уважаемый Вольф Григорьевич! Найдите в зале моего друга, возьмите у него два листка бумаги и назовите на одном из них шесть цифр, которые я запомнил». Другом был Жуков, а листками бумаги — два билета. Один — в Берлинский театр (друг недавно вернулся из поездки), а другой — сегодняшний.

Кода очередь дошла до меня, Мессинг взял меня за руку. Монотонно и очень настойчиво он произнес: «Не экспериментируй надо мной, повторяй мысленно свой вопрос!» Когда мы дошли до нашего ряда, я умышленно расслабил руку — маэстро прошел мимо, все так же заклиная: «Не экспериментируй надо мной, не экспериментируй». И тут мой взгляд скользнул по девушке с необычно пышной прической. Как он уловил направление взгляда, для меня осталось загадкой, но Мессинг вызвал ее на сцену. Я про себя отметил: такая пышная прическа, а на руке дешевое медное колечко. И экстрасенс снял с ее руки кольцо и показал залу. Девушка была в растерянности… Мессинг понял, что ошибся. Видно было, как он раздосадован.

Неразгаданный человек

— Вы дали ему второй шанс?

— Он сам взял меня за руку и опять повел в зал. На этот раз он нашел Жукова. Я уже сам страстно желал этого, чувствуя, что ставлю великого человека в неловкое положение… Вот мы трое на сцене. Мессинг просит меня повторять содержание записки. К моему удивлению, он вытаскивает из карманов пиджака Жукова два билета, кладет их на стол, просит смотреть меня на билеты. Я же стал смотреть ровно посередине. Он выбрал билет, но не тот. Я загадывал берлинский. «Вы снова ошиблись», — извиняясь, сказал я. И что тут началось… Он метался по сцене в истерике, восклицая: «Чтобы я, Вольф Мессинг, дважды ошибся?! Такого никогда не было!» Успокоившись, маэстро подошел ко мне и спросил: «Вы врач? Вы владеете гипнозом?» Я ответил, что да. Затем он сказал в зал: «Моя ошибка заключалась в том, что я не определил угол отклонения взгляда этого человека». Затем Мессинг пожелал мне удачи.

— Получается, вы в чем-то коллеги?

— Да. На шестом курсе, оканчивая медицинский институт, я впервые увидел сеанс гипноза на кафедре психиатрии. Тогда я подумал, неужели я не смогу? Что-то подталкивало меня к этому решению… А потом все забылось — первые годы работы, суета, нагрузка. Позже, будучи в ординатуре, я вновь увидел применение гипноза. На мою просьбу научить доцент отправил меня в библиотеку. Два месяца я штудировал литературу по гипнозу, затем пришел на зачет… И мне удалось ввести в сон пациента — у меня получилось! Я парил! Мне дали право практиковать гипноз в лечебных целях. Эти методом лечатся, например, так называемые психологические боли, когда сам орган здоров, но человек все равно страдает. Да и студенты на лекциях приставали, просили показать. Я с журналистами ездил в татарское поселение в Тяжинском районе — проводил сеансы гипноза.

— Вы отчасти повторили судьбу Мессинга. Встреча с ним все-таки стала для вас знаковой?

— Я еще раз убедился, что человек — это неразгаданное существо. Мессинг овеян загадками. Его феномен так и не изучен. Как он мог знать то, что думает человек? Возможно, он был гениальным психоаналитиком, кто знает? Но, однозначно, это дар свыше. И, конечно же, мне было приятно соприкоснуться с человеком-легендой. Он вошел в историю, о нем пишут книги, снимают кино. Последний фильм, на мой взгляд, неудачный. Это не Мессинг… И актер подобран не тот, и персонаж все время «якает»… Он вел себя скромно.

Гипноз и врачебная этика

— Гипноз давно признан официальной медициной. Как широко он применяется сейчас?

— Оглядываясь назад, я могу сказать, что знал много людей, кто этим занимался. Вот вся эта истерия по поводу Кашпировского — волны, заряды энергии… А это был просто массовый гипноз, и Кашпировский об этом знал, но не называл вещи своими именами. А ведь массовые сеансы гипноза запрещены. Мессинг этим никогда не занимался.

Ну и не каждый может заниматься гипнозом. Все мы умеем говорить, но не все ораторы. Тут нужен особый тип мышления, тип речи — уверенный и искренний, чтобы человек поверил тебе. И каждый раз требуется максимальная концентрация воли. Вообще, я считаю, что это умение, как и другие таланты, — дар Божий.

— Ходит легенда, что по заданию Сталина Мессинг пошел в банк и получил у кассира по пустой квитанции крупную сумму. А вы пользуетесь своим умением в личных целях?

— Нет, врачебная этика не позволяет. Да и много энергии тратишь во время сеанса. Правда, однажды я убедил заведующую банком дать мне довольно большой кредит. Не знаю, только ли аргументированность моей речи сыграла роль или убедительность гипнотизера помогла.

— Валерий Николаевич, а вы можете показать на мне что-нибудь элементарное?

— Гипноз — это не цирк, а лечение. Впрочем, дайте вашу руку…

Врач берет мою руку, затем встает и прикасается к голове, но я ничего не чувствую. Правда, когда он говорит, что я не могу открыть глаза, веки действительно будто тяжелеют, но я силюсь и поднимаю их.

— Вот у вас тип психики такой, что не позволяет молниеносно реагировать на воздействие. А, вообще, гипнозу подвержены все (кроме маленьких детей и глубоких стариков), но в большей или меньшей степени. С год назад тоже приходила одна журналистка. Упросила меня ввести ее в состояние гипнотического сна. И получилось! Я стал рисовать перед ней картинку и говорить, что делать. Так она у меня ромашки и одуванчики тут собирала.