Рога внутри или «Точки над i»?

То, что кемеровские театры стали двигаться в сторону зрителя, — это хорошо. То, что делают они это не только на сцене, но и за ее пределами, – отлично. Но вот то, как они это делают, пожалуй, может стать предметом дискуссий.

Кемеровский театр для детей и молодежи пригласил зрителей на открытие… ну, наверное, что-то вроде дискуссионного клуба. Встреча называлась «Точки над i: душа обязана трудиться?»

Мероприятие прошло после показа спектакля «Великолепный рогоносец» по пьесе Фернана Кроммеленка.

Скажу сразу, спектакль, как и сама пьеса, чрезвычайно неоднозначен. Начну с сюжета. Если предельно схематично, то он выглядит так: муж Бруно приревновал свою молоденькую жену (прелесть какую дурочку) по имени Стелла. Причем безадресно. Так – в целом. И для того чтобы вычислить своего соперника, отдал команду преданной до одури жене… переспать со всеми мужиками в деревне. Логика сколь неожиданная, столь (главным героем) и объяснимая. Мол, настоящий любовник не придет в постель к его жене, как это сделают все те, кто не вкусил молодого тела прежде. Почему? Я ж говорю, это логика главного героя.

Теперь к тому, что было показано в кемеровском театре. Сначала исключительно о внешней стороне действа. Оно происходит в  трех уровнях: на сцене, условно говоря, на втором этаже и на третьем – на балконе.

Такая пространственная организация позволяет решить сразу несколько задач: во-первых разнести героев относительно друг друга на небольшой сцене (проще говоря, раздвинуть сценическое пространство). Во-вторых, привнести в тело спектакля некую живинку, придав ему внешние признаки шоу. В рамках этого пункта актеры вполне себе легко и непринужденно делают различные акробатические и полуакробатические па, появляются из неожиданных мест, катаются на огромном колесе, а Стеллу в определенный момент почти «распинают» на огромном штурвале. Кстати, первый, кто вкусил «комиссарского» тела помимо Бруно, оказывается капитан дальнего плавания». Так что образ штурвала как места, на котором была распята любовь, вполне органичен.

Немного о форме. Первый акт – это практически в чистом виде комедия. Стелла-дурочка, Бруно-весельчак, то и дело – смешные ситуации. Зритель-бедолага не догадывается, что ждет его во втором акте.

А ждет его вот что. Бруно накрывает безумие в виде безумной же ревности. Все заканчивается тем, что Стеллу везут пол улицам голышом. Так сказать, низшая точка растоптанной любви, убийство духа, степень унижения, сотворенная с позволения того, кто Стелле «дан Богом» — ее мужа Бруно. В итоге Стелла уходит к пастуху, который давно и, казалось бы, безнадежно в нее влюблен. А тут такая радость: Стелла соглашается жить вместе. Только просит об одном: позволить ей не изменять новому супругу.

По большому счету, как видится, здесь, как впрочем и всегда, безумен весь мир: и Бруно, и Стелла, которая соглашается впустить в свою постель всех желающих, подчиняясь воле мужа, и те, кто решил воспользоваться возможностью секса с чужой женой, и, конечно же, пастух, надеющийся поднять с земли растоптанную, точнее, воскресить убитую любовь – для личного употребления.

На мой взгляд, пьеса хороша для тех, кто ответит утвердительно на вопрос встречи, состоявшейся после спектакля: душа обязана трудиться? – Да! Алчущий духовного труда зритель, в первую очередь молодой, кто активно решает для себя множество пока еще нерешенных нравственных проблем, – вот та аудитория, что примет спектакль особенно благодарно. На мой, опять-таки, взгляд. Тем более что театр, где происходит действо, называется для детей и молодежи. 

Для зрителя чуть более искушенного, возможно (я подчеркиваю — возможно), коллизии нравственного и духовного безумства могут показаться слегка… ну что ли слишком очевидными.

Хотя в каждом из нас, что уж греха таить, прячется этакий великолепный рогоносец, примеряющий на себя это оленье украшение по собственной воле, выжигающий любовь вокруг себя напалмом ревности, беспочвенной, нелогичной и деструктивной по отношению к целому миру.