«Многие считают, что хоспис – только лишь последнее пристанище, тёмный чулан жизни. Мы думаем по-другому», — написано на главном сайте Кузбасского хосписа .
Недавно в Кемерове прошёл мастер-класс для помощи тяжелобольным в необычном месте. Оно называется хоспис. Сменив за годы множество адресов, Кузбасский хоспис в 2000-х обрёл постоянный дом в здании бывшего детского садика в Кировском районе. В этом есть смысл. Стены, помнящие беззаботный детский смех, теперь дарят утешение и покой, и круг замыкается: и начало, и завершение жизни заслуживают места, наполненного светом и человечностью.
Это единственная точка в городе, где люди с неизлечимыми заболеваниями получают уход и радуются каждому вздоху без боли. Корреспондент Сибдепо посетил её и узнал шокирующие истории жильцов «последнего пристанища».
Ищу «свалку» для ненужных «игрушек»
«А можно пристроить родственника?» — так иногда звучит звонок в хоспис, словно в справочную. Врачи признаются, что такие слова звучат особенно горько, ведь речь идёт будто о вещах. Родственники звонят и спрашивают, не примут ли сюда их здоровых отца или мать. Слово «пристроить» здесь неприемлемо и почти оскорбительно, рассказывает главный врач Кузбасского хосписа Ольга Цой: в нём нет любви, только желание избавиться от тяжести.
«Начинаем объяснять, что мы — медицинское учреждение, а не социальный объект», — говорит врач.
Иногда семья не «выбрасывает», а наоборот, «душит» дома до конца. Врачи Кузбасского хосписа поделились такой историей. Страх потери застилает глаза, и тогда больного не отдают на лечение, боятся, что там будет плохо. В это сложно поверить, ведь есть больные, которые не могут сами даже дышать или поддерживать работу сердца. Эти промедления уносят жизни.
«Они как представляют: хоспис — это какое-то серое, мрачное заведение, где очень страшно, грязно, плохо пахнет», — делится Цой.
Однако, на деле, всё не так: в здании чистота пахнет хлоркой и спиртом, все, в том числе и гости, ходят в халатах и масках. Внутри многомиллионное респираторное оборудование, новые лестничные подъёмники, настолько редкие лекарства, что хранятся они только за решеткой под ключом. Чтобы стать людям новым домом, хоспис украшает стены будто, картинами местной художницы, чтобы дням и вечерами чувствовалось своё, родное.
Бросили на верную смерть, но он выжил
Однажды в хоспис привезли почти парализованного пенсионера. Для него это случилось поздно, но не слишком. Шокированные и опечаленные врачи с ужасом обнаружили (хотя, как можно было не увидеть) на его ещё живом теле страшные раны — почерневшие кратеры из кожи и мяса, откуда со дна виднеется тазобедренная кость.
«Пролежни — это такие повреждения тканей, доходящее вплоть до некроза», — пояснила увиденное главврач хосписа.
До кровавых ран и омертвевших частей пожилого мужчину довело долгое лежание на кровати в полном одиночестве. Рядом не оказалось никого. Его не проверяли, не беспокоились о нём, не переворачивали, чтобы кровь циркулировала по венам. Он оказался не нужен до тех пор, пока не появился здесь, в палате, где хотя бы чужие люди смогли дать ему каплю любви и заботы.
Когда вписывают анамнез таких пациентов, иногда в вопросе «где?» пишут «он и есть одна сплошная пролежень», рассказывают работники на мастер-классе, посвящённому уходу за малоподвижными больными.
Сквозь тернии к звёздам
Но, несмотря на всё грустное, в истории этого хосписа хватает и по-настоящему мотивирующих случаев. Нелёгкий путь многодетной мамы 4-х прекрасных детей стал этому подтверждением.
Она поступила с поздней стадией рака груди. Казалось бы, для неё, как и для мужчины из прошлой истории, многое уже решило время. Пациентка лежала неподвижно, её кормили с ложечки и даже мыли чужие руки, боли не было конца, помогали только тяжёлые обезболивающие с наркотиками. Родные смотрели на неё, как на уходящую.
«Все боятся наркотической анальгии. Все говорят: «ой, нам сегодня назначат — завтра родственник у нас умрет». Неправда! Это миф. Это неправда даже на примере наших пациентов. Мы убеждаемся в том, что чем раньше начал подбор вот этой анальгезирующей терапии, тем дольше выживаемость», — уверяет Ольга Андреевна.
Именно так и произошло почти невозможное: женщина начала подниматься благодаря лечению. Сначала с постели, потом на ноги с помощью ходунков. В таком случае врачи холодно говорят «пациент вертаклизировался», но за этими словами стоят дни полные борьбы с собственным телом.
Через несколько месяцев её выписали домой. Многодетная мама вернулась к детям, смогла ходить по огороду – он был её отдушиной в борьбе за жизнь. Болезнь никуда не ушла, но теперь она соседствовала с радостью.
И пусть истории разные — о выкинутых, о брошенных, о тех, кто обрёл силы жить дальше, все они говорят об одном. Самое важное в конце пути не диагноз и не палата, а те, кто рядом. Именно в эти добрые руки и поступают неизлечимо больные со всего Кузбасса, но назвать его “тёмным чуланом” не повернется язык.
