Обучение
Если я водолаз — это не значит, что я только погружаюсь и больше ничего не умею. Вообще спасатель – профессия разносторонняя: среди нас есть кинологи, пожарные, газодымозащитники. И мы должны уметь всё. У нас была горная подготовка, управление плавсредствами, снегоходом, автомобилем, оказание медицинской помощи… Меня, например, могут отправить помогать тушить пожар, но если что-то случилось на воде, то отправят всё-таки водолаза.
Вот допустим есть 60 молодых спасателей. Из них 10 должны стать водолазами. Их отбирают по соответствующим критериям: здоровье, физподготовка, моральное и психическое здоровье. И если они пригодны — их учат. Теория, навыки погружения, отработка ситуаций под водой… А дальше уже начинают работать по своей водолазной методике.
У нас есть иерархия: спасатель, спасатель третьего класса, второго класса, первого и высшая ступень – международники. Между этими ступенями должно пройти определённое время, 2-3 года. При этом у тебя должна быть специальность, нужно освоить несколько категорий управления транспортом и отработать на ликвидации больших аварий. Так ты постепенно совершенствуешься. Допустим, нужно мне получить второй класс – для этого необходимо побывать на разборе завалов, это заносится в специальную книжку и идёшь на переподготовку.
Поиск людей
Вы даже не представляете, как часто люди тонут. На протяжении восьми лет, в основном, поиском утонувших и занимаюсь. Каждый год, начиная с февраля. Сначала идут рыбаки, а когда становится жарче – всё больше и больше. Причём вода почти всегда очень мутная в наших водоёмах. Я когда в первый раз труп искал, мужчину, рыбака, — это апрель месяц был, вода мутная, не видно ничего даже на расстоянии руки. Ищешь на ощупь: что-то под руку попало – ощупываешь. Может, это покрышка, может, бревно. И получилось так, что я искал-искал, потом поворачиваю голову направо и сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Перепугался, конечно, до смерти.
Но тяжелее всего, когда утонувших детей ищешь. Были случаи, когда можно было и спасти ребёнка. Просто люди друг к другу очень невнимательно относятся. Однажды одиннадцатилетняя девочка утонула. Она просто попала на течение – её понесло, два раза глотнула воды и ушла. Начала паниковать, кричать, причём на берегу очень много было людей, но внимания никто не обратил. Это в Кемерове было, а нашли мы её уже в Верхотомке.
Спасение транспорта
Зимой нередко приходится спасать машины, которые пытаются водоёмы пересечь, а лёд не выдерживает. Было и так: поставили машину на склоне, причём неправильно, ну и покатилась машина. Под лёд ушла практически вся. Приехали, подцепили, вытащили. Но это на словах только быстро. На деле – надеваешь снаряжение, погружаешься, крепишь трос, крюк и потом уже КАМАЗ вытаскивает.
Глубина
Максимальная глубина, на которой я работал – 22 метра. В реках и озёрах глубина, в основном, меньше. Но у нас в Кузбассе очень много затопленных карьеров – там глубины огромные. Со стороны они кажутся этакими голубыми озерцами. Всем хочется в них искупаться, но, к сожалению, очень многие тонут. Чем больше глубина, тем сложнее погружение. Например, на глубину 30 метров ты спустишься за 10 минут, а выходить будешь полчаса, не меньше, чтобы не получить баротравму лёгких. А на 60 метрах при неосторожности можно уже кессоную болезнь заработать, инвалидом остаться.
Снаряжение и страховка
У нас есть два типа гидрокостюмов – сухой и мокрый. Сухой – он как раз зимний. Тёплый, герметичный. Но под него в любом случае надеваешь нательное бельё. И тогда он неплохо тебя защищает от ледяной воды. Ну а мокрый – это летом, в жару. В нём даже приятно работать: как губка впитывает воду и всё время тёплый.
Естественно, самое важное – это баллон с кислородом. Летом, допустим, одного баллона хватит на полтора-два часа. Это при глубине 6-7 метров. Чем глубже, тем расход больше. Зимой, в низкие температуры, кислород тоже быстрее расходуется.
Когда спускаешься, тебя всегда страхуют. Ты под водой, а на поверхности всегда есть ещё два водолаза, страхующий и обеспечивающий. Обеспечивающий держит страховочный трос, который всегда закреплён на тебе. Трос постоянно должен быть натянут. Подёргиванием подаёшь сигналы. А если натяжение ослабло, значит, с тобой что-то не в порядке. Страхующий с самого начала стоит наготове — в гидрокостюме и с баллоном. Он сразу спускается под воду, если есть подозрение, что с тобой что-то случилось.
Крупные аварии и катастрофы
Мне довелось работать на ликвидации двух крупных аварий – на шахте «Распадская» и на Саяно-Шушенской ГЭС. Но «Распадская» к специальности водолаза отношения не имела. А на Саяно-Шушенскую нас изначально отправляли в роли водолазов. Но когда приехали, оказалось, что наше снаряжение не совсем соответствует. Так что работали на разборе завалов. А когда разобрали, то начали работать внизу, в турбинном отсеке, где произошёл основной гидроудар.
Оттуда пришлось извлекать трупы. Их очень много было – взрыв ведь произошёл во время «пересменки». То есть две смены сразу накрыло, 75 погибших. Это очень глубоко: триста с лишним метров сама плотина и ещё девять этажей под землёй. Те, кто работал под землёй, там и остались. Там всё было затоплено, сначала откачали воду, а потом уже искали людей. Мы с товарищем попали в сам турбинный отсек, там людей намотало на турбину. Мы их разматывали, складывали в пакеты и по цепочке передавали наверх.
Опасности и страхи
На больших глубинах может начаться азотный наркоз — слуховые и визуальные галлюцинации. В таких случаях человек перестаёт себя контролировать. Бывает, начинаются «глюки», эйфория: водолаз может даже страховочный трос обрезать и потеряться. Мы ведь всегда с ножом погружаемся. Для того и нужен страхующий – он должен быстренько спуститься и вытащить напарника.
«Глюков» у меня, к счастью, не было, но трос обрезать приходилось. Правда, осознанно. Был случай у нас на Томи: я запутался в рыболовной сети, а течение было большим, оно трос держало натянутым. В общем, обеспечивающему казалось, что у меня всё в порядке. А я запутался и просигналить ему не могу. Пришлось достать нож и обрезать трос, а потом уже и саму сеть.
В таких случаях первым делом начинаешь паниковать. Это крайне опасно. Кислород ведь очень быстро уходит из баллона, когда паникуешь. Но потом вспоминаешь, чему тебя учили. Чтобы успокоиться, ложишься на дно и лежишь. Отдышался, оценил обстановку, всё обдумал и спокойно, монотонно всё выполняешь. Но это не только под водой такое правило – вообще нигде паниковать не надо.
Такого, что ты чего-то ужасного насмотрелся, решил: «Пойду напьюсь, забудусь», — у нас однозначно нет. Ну вот пошёл ты водку пить, а если сейчас звонок, что-то ещё случилось? Ты должен сам понимать – если тебе позвонят, ты должен в любой момент прибыть на работу. И прибыть трезвым. Неважно, твоя смена или выходной. Нас же каждую смену доктор проверяет. И похмельного никто не выпустит на работу. Это ведь серьёзно. А если тебе погружаться, а у тебя давление от похмелья? А если у напарника похмелье? Как он будет тебя страховать?
Кроме того, водолаз – это такая профессия, что чем больше ты работаешь, тем меньше здоровья остаётся. Ты ведь всегда под повышенным давлением находишься. А про опасность давления я уже говорил. Когда работаешь, где-то порой стараешься поменьше дышать, чтобы кислород растянуть – свой собственный мозг заставляешь «голодать». Есть вообще такие люди, которые могут на одном баллоне по два с половиной часа работать. И за это время организм устаёт, как за сутки работы на ногах. Это очень вредно. Зрение теряешь и вообще здоровье. Я вот ещё молодой, но головные боли уже мучают.
Коллектив
Нас нельзя назвать просто коллегами. Я в спасательной службе вырос, сформировался как личность. Когда пришёл, был самый молодой среди взрослых мужиков. И каждый из них мне как папа был, без преувеличения. Передавали навыки, учили, поддерживали. Когда ехали куда-то, по дороге прямо говорили: не стесняйся, спрашивай, не молчи. Потом, когда состав обновляется, приходят новенькие, уже и я к ним так же отношусь. Здесь нет такого, что пришёл и сам по себе. Ты работаешь в команде. Тут от каждого очень много зависит. Спасательная служба – это братство, семья практически.
Зарплата и дополнительный заработок
Мы, устраиваясь на работу, подписываем документ о неразглашении тайны. В том числе и о доходах. Так что размер зарплаты я называть не могу. Мне, в общем, хватает.
Теоретически, можно параллельно с основной работой бизнес какой-нибудь вести. И некоторые спасатели его ведут. Никакой закон этого не запрещает. Если работаешь по графику сутки-трое, то время свободное есть. Но нужно помнить, что тебе могут в любой момент позвонить и сказать: выходи на работу. И ты обязан выйти, даже если не твоя смена. Нужно учитывать, что это на твоём бизнесе может плохо сказаться.
Личная жизнь
Сразу скажу, летом, во время купального сезона, времени на личную жизнь вообще нет. Ты всё время в разъездах. Вы даже представить себе не можете, сколько народу тонет. Было такое, что за одну неделю по области сорок человек утонуло. Представляете? И везде нужно съездить и тела найти и достать. Бывает, что ты в выходной день едешь куда-то с семьёй, тебе звонят – надо ехать на север Кузбасса. Пока едешь на север, получаешь заявку – на юге ещё кто-то утонул. Естественно, жене это нравиться не может. Но относится с пониманием. Надо, значит надо. Ничего, зимой компенсируем — времени для родных остаётся гораздо больше.
Если вы хотите поделиться секретами своей профессии, звоните по телефону Сибдепо: 900-800.
