Если я рисую человека на улице – это уже выставка. Это перманентная и интерактивная арт-акция и нет необходимости загонять её в выставочный зал. Мои проекты уникальны тем, что они синтезированы: я не делают из них просто живопись или скульптуры. Современное искусство внедряется в культурную среду, создаёт её и из этой же среды выходит.

В этом смысле Кемерово у нас очень бедный. Бедный, также как и в технологическом, экономическом и промышленном плане. Культура – это совокупность достижений, и эта совокупность делает наш город средненьким по содержанию. Притом, здесь много интересных людей, музыкантов и художников. У нас есть возможность для мультикультурного развития городской среды и осмысления собственной истории, но мы этого не делаем. Например, многие здания АИК Кузбасс, которые признаны объектами культурного наследия, у нас сейчас находятся в униженном, совершенно бесхозном руинированном состоянии. То же самое и со школой Ван Лохема в Рудничном районе – уникальное архитектурное сооружение сейчас гниёт и разрушается.

Проблема ещё и в том, что у государства нет актуального представления о том, как сохранять культурное наследие. Если в Новосибирске и Томске есть небольшой процент инициативных людей, которые знают, как сделать из такого объекта событие, то у нас сил общественности не хватает. У нас гордятся какой-то совершенно суррогатной историей и придуманной мифологией, основанной на угле, трудовом подвиге, доблести и так далее. Это всё имеет место быть, но жизнь сейчас совершенно другая. Очень важно связывать интересы молодёжи с историей, но связи нет. Её нет, потому что прямо сейчас наша история рассыпается и находится в состоянии руин

В регионе кроме формального искусства практически ничего не происходит. То, что недавно было выставлено в Новокузнецке, можно назвать именно формальным представлением о современном искусстве. Об этом говорит и само название выставки – «Форма». Современное искусство, в первую очередь, это содержание, а не форма. В основном там участвовали члены Союза художников, они хорошие мастера, но дело не в этом. Дело в том, что такое искусство не актуально.

Традиционное искусство не внедряется и не формирует среду, оно просто взято из Советского Союза и перенесено сюда. Традиции эпохи возрождения, это прекрасно и замечательно, но это так называемое «станковое» искусство, которое переносится с места на место и само по себе является картиной или единицей скульптурного вида. К актуальному искусству прежде всего относится нонконформизм, если его нет, то нет чистки – нет хищников в лесу. В таком лесу ходят одни коровы, лес плесневеет, трухлявится и в нём ничего не происходит – жизни нет. Когда я рисую людей на улице, для меня это современное искусство, по причине того, что я внедряюсь в городскую среду. Я рыскаю по городу и собираю то, что актуально здесь и сейчас. Если какой-нибудь тинэйджер встретил меня в парке и я ему продал портретик за 50 рублей, для него это уже огромная актуальность. Для детей важно веянье времени, среда созревания, которой у нас нет. Среда у нас суррогатная, очень конформистская и прирученная.

Если на выставку приходит десять человек, нужна ли такая выставка? Я думаю, нет. Чтобы на выставку пришли тысячи, нужно делать что-то провокационное, свежее и настоящее. Все последние кемеровские выставки не становятся событиями, у нас что-то происходит на уровне театров, музыки, а в художественной среде – застой.

Центр нашего города разрушается, и мало кто обращает на это внимание. Улицы Весенняя, Ноградская, Островского, Советский проспект и центр города в целом – сформирован как архитектурный ансамбль и является сосредоточением культурного смысла Кемерова. Такие невозместимые потери, как разрушение башен на доме Рапопорта, когда одна упала, вторую снесли, а сам дом сейчас находится в аварийном состоянии – это людей мало волнует. Реставрации не происходит и рано или поздно тоже самое произойдёт со школой Ван Лохема. Когда-нибудь на месте этих домов поставят «коробки», тогда может быть люди почувствуют, что стало как-то неуютно и жить тут не очень хорошо, но будет уже поздно.