В Новосибирске с 3 по 6 июля прошёл фестиваль современного искусства «Пленэр» — серия лекций, мастер-классов, воркшопов, тренировок и вечеринок. В этом культурном мероприятии приняла участие и кемеровская делегация, в составе которой оказались авторы сих строк. Тому, как происходил взаимообмен культурными ценностями новосибирцев, томичей и кузбассовцев, посвящены данные «непутёвые заметки», в которых мы постарались, как смогли, отразить тот щекочущий ноздри дух свободы и неповторимую атмосферу праздника современного искусства…
Поехали!
Сначала было приглашение на сайте «В контакте», затем появилась идея поехать, затем она окрепла до состояния полной уверенности, что ехать нужно обязательно. Ехать собрались втроём – я, то есть Роман, Михаил и Иван. Объединяла нас не только давняя дружба, но и совместное творение – фильм «Адаптированные», который мы снимали 2 года и вот – везём на показ новосибирской публике. Поездка обещала быть интересной, ведь в Новосибирск мы отправлялись на Ивановой «Оке», а он дальше Прокопьевска на своей «бешеной табуретке» никуда не ездил.
Мы забили бедную малолитражку вещами так, что она чуть по швам не разошлась – к пакетам с едой и питьём прибавились сумки, палатки, спальные мешки, одеяла, подушки и ещё куча какой-то мелочи…
Семь часов длился наш путь до пункта назначения — полузаброшенного санатория на берегу Обского моря. На границе с Новосибирской областью мы дружно крикнули: «Ура!» — и перевели часы. Всё-таки забавная это штука – часовые пояса. Раз — и ты вырвал у времени дополнительный час жизни.
Плов и талоны
Когда до города осталось всего ничего, по телефону нам приходит «страшное» известие от «нашего» Стёпы Качалина — он уехал в Новосиб ещё вчера:
— Ребята, берите с собой еды, закупайтесь по полной, тут вообще с этим напряжёнка!
— Как напряжёнка? Говорили же, что кухня будет и еду будут продавать. Рублей по 200 на человека в день и хватит.
— Не знаю ничего. Еды нет!
В машине повисло тягостное молчание. Это ж придётся закупаться на три дня. Сколько брать? Чего брать? А главное, тратиться придётся больше рассчитанного. Что-то здесь не то, надо звонить организаторам и узнавать наверняка.
— Алло, здравствуйте, — приветствует добрый голос. 
— Иван, здравствуйте. Это Михаил из Кемерова. Мы уже подъезжаем к вам и вдруг получаем тревожные вести о том, что еды не будет.
— Что вы, – абсолютно спокойно произносит Иван Дыркин, главный организатор фестиваля, человек светлый и добрейший, — всё в порядке, как и было заявлено, с пропитанием проблем не будет. Примерно 50 рублей одно блюдо. Нет, забивать рюкзаки под завязку пищей не нужно. Приезжайте скорее, ждём.
Забивать, не забивать, но в спецпакете лежат 3 банки говядины, столько же банок сардин, слайсы, чай, сахар, еще какая-то еда, напитки разной степени крепости, розовая пластмассовая воронка, на всякий случай, и шесть (!) лимонов, купленных совсем не для чая, к которым никто так и не притронулся.
Вечер. Поставить две палатки не составило большого труда, а вот надувание матрасов, на которых в палатках спать, заняло кучу времени и усилий. Без насоса это просто каторжный труд – после нескольких «вдуваний» ртом начинает кружиться голова и ты погружаешься во тьму предобморочного состояния. Наши палатки оказались первыми в городке, который постепенно разросся и к концу светового дня превратился в настоящий туристический лагерь. Те, кто приехал без палатки, ночевали в кинотеатре в спальных мешках.
Итак, сидим у палаток, назойливая мошкА лезет во все части лица, мы с удовольствием поедаем свежие хлеба. К нашей трапезе присоединился Женя Курсков, гениальный фотограф из Кемерова и просто интересный человек, неожиданно, даже для себя, записавшийся в организаторы фестиваля.
— Вчера был плов, — говорит Женя, — вкусный. Сегодня тоже будет. Позже. А сегодня мы особо и не ели, не до еды было. Убирали территорию, как и вчера. А у вас есть чего выпить?
Есть. Судя по отсмотренным позже фотографиям, территорию убирали не шутя: из корпуса “Приморья” за пару дней было вытащено, как показалось, тонны мусора. И всё это руками волонтеров и деятелей искусств. Сам трёхэтажный корпус к приезду гостей был уже оформлен в некое подобие картинной галереи, вернее галереи современного искусства – были и картины, и фотографии, и импровизированный кинотеатр…
После перекусывания мошкара стала менее назойлива, и время плова пришло довольно скоро. В последующие дни время плова было перманентным, казалось, плов был всегда, и он на самом деле был не плох. Неостывающий казан готов был наполнить с горкой твою тарелку, стоило только встать в очередь, имея в руках талон с печатью санатория и датой выпуска — 1983 год. Порция любого блюда обменивалась на 1 талон. 1 талон стоил 50 рублей. Чай – бесплатно. Все гениальное просто, если с чем-то не согласен – ешь привезенные сардины.
Языковые особенности
Что же ещё было в первый день кроме заезда? Новые знакомства, новосибирцы рассказывают про свой город, мы — про свой, коньяк и дискотека.
Во время очередного перекура я убеждал девушку, имя которой не запомнил, к сожалению, будущего архитектора из Новосибирска, что наше Беловское водохранилище стопроцентно больше, чем их Обское. «По крайней мере, — говорил я, — Беловское было самым большим в Союзе в то время, когда его строили в 60-х. Отчего его и назвали морем». Девушка была вынуждена согласиться, так как Беловского моря она не видела. Зато я на следующий день понял, как я ошибался, когда увидел их Обское море. Оно объективно больше Беловского. По крайней мере, противоположный берег терялся на горизонте…
А ещё в первый день, вернее ночь, были песни под гитару в палаточном городке у костра и «Полёт Валькирии» из «Оки» в 6 утра на всю громкость…
В субботу, в 7 утра, на берегу Обского моря участники и гости «Пленэра» занимались йогой и тайцзи. Мы в это время, разумеется, спали, так как легли незадолго до начала «физкультуры». Проснулись около полудня. Лёгкий завтрак – тушёнка, рыбные консервы, слайсы, чай, кофе… Вспомнили вчерашние посиделки, началась полемика:
— Иван, ты заметил, что новосибирцы, в отличие от кемеровчан, практически не матерятся? Вот, например, когда вокруг костра сидели и орали песни под гитару и делали сейшн “спой все тексты под четыре аккорда”. Даже пьяная вдрабадан дама из Новосибирска вставляла мат в свою речь редко и изысканно. А мы, а наши… Хрен на хрене и хреном погоняет.
— Да, есть такое. Не знаю даже, чем объяснить сей феномен. Культурная столица.
— Ну, не могут же они не использовать великий и могучий. Люди современного искусства и без мата – это ж нонсенс.
— Так они и используют мат в целях творческих, а не обыденных.
Так бы мы и остались уверены в языковой чистоте хозяев мероприятия, если бы не настал день, когда на фестиваль приехали поэты. На обширной веранде корпуса собрались люди на вид сугубо творческие. К третьим суткам уже было сложно разбирать, кто трезв, кто пьян – все казались веселыми. Стихи, экспрессивные, яркие, меткие, лились рекой. Говорились тосты, слышались обоюдные добрые подколки, просто бессвязные выкрики. Кемеровское ухо млело и радовалось. Хотя стоит отметить, уже ко второму дню уровень кузбасского матерного существенно снизился. Общая атмосфера давала о себе знать.
Это постыдное занятие?!
У входа в корпус работники импровизированной столовой в очередной раз готовят плов в казане гастарбайтеров. Рядом припаркована белая «Лада» десятой модели. Над капотом стоит молодой человек, в руках пульверизатор. Аэрограф Костя рисует Че Гевару. У машины собралось несколько человек, они завороженно следят за каждым движением руки художника, восхищённо обсуждают действо. Рисунок, кстати, Костя закончил вечером, работал над ним весь день без остановки, без обеда. Хозяин «десятки» был доволен работой, тем более что рисунок, стоимостью около 7 тысяч рублей, достался ему бесплатно.
За углом, перед зданием корпуса, несколько парней и девушек занимаются контактной импровизацией – нечто среднее между парным танцем и какой-то физкультурой. В это время в тёмном кинотеатре проходил показ фотоснимков и лекция новосибирского фотографа Евгения Иванова. Человек с длинными волосами и длинной бородой сидел у ноутбука, нажимал кнопки, на большом экране через проектор транслировались изображения балерин во время выступления и за кулисами. Судя по всему, это конёк Евгения Иванова – фото балерин. Лекция сводилась к тому, как сложно фотографировать балет, как хорошо это делает лектор и как невежественно современное поколение.
Тем временем я решил выяснить, как вообще родилась идея устроить что-то подобное? Это ж просто праздник какой-то! Подхожу к одному из организаторов — Андрею Курченко.
«Здесь в «Приморье» вообще будет некий центр современного искусства. В принципе то же самое и у меня в мастерской в Новосибирске – мы там и кино снимали, и музыкой занимались, устраивали представления и фотосессии. А «Пленэр» мы придумали с Ваней Дыркиным, чтобы пригласить сюда хороших друзей, которые что-то могут и умеют, и устроить здесь мастер-класс, поделиться с людьми. Все, разумеется, с радостью согласились.
Это, по сути, первое подобное масштабное событие. И с первого раза, можно сказать, что это место зазвучало, теперь нужно активно поднимать. В перспективе у нас проведение здесь кинофестивалей, театральных фестивалей, выставок… Ну и «Пленэров», конечно».
На террасе санатория встречаю знакомую, нашу кемеровчанку Таню Яцуту. Татьяна – одна из немногих активистов и пропагандистов современного искусства в Кемерове. Если в областном центре проводится какая-то выставка современных художников, или показ авторского кино, или ещё что-нибудь эдакое – там всегда можно встретить Таню, если не в числе организаторов и участников, то в качестве зрителя точно. Сидим с ней, разговариваем…
— Тань, у нас в Кемерове несколько раз пытались что-то подобное проводить, но как-то не пошло… Тот же биеннале «Арт-статус», «Снеггары»… Вроде интересно, но как-то вяло, зрителей мало, а тут и участников полно, и поклонников…
— Подобное «Пленэру» у нас невозможно провести, потому что нет площадки… и денег. К тому же, я думаю, это всё-таки разные вещи. Тут, видишь, чем прикольно, — тут и участники, и зрители в одном месте варятся несколько дней. Место тут хорошее, почему мне и захотелось сюда приехать. Конечно, и здесь куча сложностей в организации, но по атмосфере… Чего тебе ещё рассказать?
— Кем будет представлена наша кемеровская делегация, что мы покажем новосибирцам?
— Наша делегация будет представлена видеопоказом работ PNK-group, ретроспективой работ Игоря Давлетшина, который в своё время организовывал СНК (Сибирская Новая Культура – прим. Ред.) симпозиумы с 1999 года… Игорь трагически погиб, он разбился на машине. Ещё будет представлена видеоинсталляция «Таня и неорганическое цветение», ещё видеоинсталляция PNK-group «Критики современного искусства».
— Плюс замечательный фильм «Адаптированные» Михаила Бондаренко…
— Да! Ещё сегодня будут выступать музыканты, самое главное «Студия неосознанной музыки» — это Александр Маричев, «Части тела» — это как бы отделившийся проект «Студии неосознанной музыки» — Степан Качалин и Максим Сушко, и «Inorganic Blossoming» будут играть по очереди вместе с «PSVSV» — это из Томска – Плохо Связанные Враждой Семена Вещей. По-моему, так.
— Слушай, а расскажи поподробней про PNK-group … Это же вообще в своё время был флагман современного искусства в Кемерове. Чего только стоит серия плакатов про Шахтёра-супергероя, который борется со злодеем Доктором Метановым. Ну, это первое, что вспомнил…
— PNK-group — прядильно-ниточный комбинат (смеётся). На самом деле, это расшифровывается как Полигон Независимого Кино, но это не имеет уже никакого значения. Группа существует с 2002 года. Её основной состав – Давид Зарипов, Константин Пальянов и я. Но помимо них на самом деле в группе участвует много людей. Например, Давид и Костя сейчас живут и работают в Москве, поэтому видеоинсталляцию я делала с Антоном Кармановым. Так вот. Что ещё рассказать?! Искусством мы занимаемся, творчеством, потому что мы творческие люди.
— А как у нас в стране вообще современное искусство живёт?
— Что значит, живёт? Это постыдное занятие! Приходишь, например, в детский сад за ребёнком, а тебе там: «Вы, наверное, творческий человек…». И это ругательное слово, постыдное занятие. Все в России, по-моему, стыдятся этого.
-Почему это?
— Да потому что этим денег не заработаешь. Если ты не зарабатываешь этим денег, то это занятие постыдное.
— Да уж, грустно.
Сижу и думаю: «А вообще, что есть современное искусство? Наверное, что-то оригинальное, субъективное, авторское, непонятное массовому зрителю, слушателю, читателю.
Например, Таня Яцута разместила свою работу в одной из комнат турбазы – ту самую видеоинсталляцию «Таня и неорганическое цветение». Тёмная комната, по периметру расставлены белые головы, из макушки которых торчат лампочки – из одной головы красная, из другой синяя, зелёная… Ещё в комнате стоит маленький телевизор, на экране крутится беспрерывно видео — искусственные цветы, растущие на полянке. Играет тихая спокойная музыка, хотя музыкой эти звуки можно назвать с трудом. Пол усыпан травяным сбором от хронического пиелонефрита, отчего в комнате витает сильный запах ромашки, коры дуба и ещё каких-то трав. Посреди комнаты матрас. Лежишь, смотришь на экран, вдыхаешь травяной аромат, думаешь… Через несколько минут голова тяжелеет, наступает умиротворение, покой… Да, это не картина, не музыкальное произведение, не роман и не стихотворение, но это тоже искусство. То самое, современное.
В своё время, вероятно, непризнанными гениями современного на тот момент искусства вполне могли бы быть и Дали, и Малевич со своим непонятным «Чёрным квадратом»… Но самое обидное, что Таня права – денег на этом не заработаешь, вот и смотрит обыватель на деятелей современного искусства как на юродивых. Вот, дескать, народу заняться нечем, какие-то картинки рисуют, музыку непонятную играют, да и вообще занимаются чёрт знает чем, лучше б деньги зарабатывали на нормальной работе, например в офисе… Да, не нужно современное искусство народу, да и несовременное – классическое, тоже уже не в почёте…
Чтобы как-то развеять эти мрачные мысли, мы с ребятами отправились на Обское море. Какая же там красота! Ноги утопают в рыхлом горячем песке, солнце жарит не хуже, чем в каком-нибудь Египте, только вот вода была прохладная. Но это уже мало кого смущает – в отличие от кемеровских водоёмов, в Обском хоть купаться можно…
Вернулись на «Пленэр». Перед зданием корпуса на клумбе непонятная возня. Несколько групп по 3-4 человека пытаются что-то построить из подручных средств – стройматериалов и бытового мусора. Оказалось, это начинающие архитекторы и дизайнеры практикуются. Это одно из заданий их конкурса на звание «лучшего»…
Атмосфера
“Множество залов, комнат, смотровых кабинетов, останки медтехники и пр. подручные материалы — безоговорочно побуждают к творчеству”. Выдержка из релиза мероприятия. Полузаброшенный санаторий-профилакторий, оформленный новосибирскими художниками и фотографами, да и всеми желающими, казалось, превратился в оплот современного искусства со всей её свободой, разножанровостью и стремлением высказаться. На стенах рисовали все кому не лень, и не заборные слова и подзаборные рисунки, а настоящие картины, которые наверняка останутся ещё надолго. От граффити до схематичного раскрашивания кирпичиков.
Ночь. Кисточка в моих руках выводит краской какую-то мазню. Рисовать не умею, но уж сильно хочется.
— Михаил, что у тебя такое?
— Это, Иван, зарисовка “Бегемот орёт на траву”.
— А вы видели светящуюся комнату? – Девушка, похожая на прекрасную фею, тянет за руку и уводит куда-то за сцену, в глубь корпуса.
Флуоресцентные краски и ультрафиолетовая лампа делают своё дело. Будто попадаешь в параллельный мир. Все вокруг светится, включая фигурки пластмассовых жирафов и обнажённые в улыбке зубы собеседников. Хочется сесть на пол и подумать о жизни, но светящиеся изнутри глаза нагоняют страх и заставляют вернуться на веранду.
Вскоре под покровом ночи попадаем на кухню, вернее, в ту часть корпуса, где раньше выполнялась хозяйственная функция. Советские аппараты непонятного назначения, неподключенные, но теплые печи, пустые коридоры, творческая разруха.
— Мы обязательно должны снять ролик “Зомби идёт по коридору”.
— Так ничего же не видно!
— Снимай, говорю!
На видео действительно ничего нет, кроме беловатой дымки, только жуткий звук шаркающих ног и проплывшее мимо нечто, высвеченное фонарем.
“Приморье” на три дня стало чем-то настолько цельным, впитавшим в себя черты хиппи-коммуны, Open-air’а, туристического лагеря, авангардного музея и творческой лаборатории, что не проникнуться атмосферой и не полюбить людей, находящихся вокруг, было нельзя.
Показ
Перед показом нашего фильма «Адаптированные» накатило волнение. Пробка с бутылки с колой с не колой периодически и часто откручивалась. Премьера в другом городе, где непонятно, какие вкусы у зрителя и какой реакции стоит ждать. Да и фильм полнометражный. Время 8 вечера, проснулись дети (все-таки по ночам кинозал превращался в общую спальню) и бодро играли, не думая уходить.
— Ребята, мы скоро будем кино показывать.
— Ура! А можно мы тоже посмотрим?!
— Пожалуй, нет. Не стоит вам это смотреть
Зал понемножку заполняется зрителями. Их даже больше ожидаемого. Вскоре детский вопрос улажен и начинается вступительное слово. “Рады вам показать… делали два года… бюджет мал… сами любители, но все равно рады. Вы можете не досмотреть до конца, это совершенно нормально, и никто не обидится. В зале также присутствуют актеры, поприветствуем их”. Запускаю фильм, ухожу в конец зала и начинаю воспринимать зрительские эмоции. Удивительное ощущение — чувствовать настроение зала. Воспринимается все: что нравится, что не нравится, где затянуто, где удачный момент. Как будто смотришь чужими глазами, десятками пар глаз. Люди заходят, люди выходят, но есть группа лиц, которые смотрят завороженно – наша аудитория. Новосибирский зритель, как оказалось, отличается от кемеровского. Меньше смеется, может быть, более серьезный, но очень благодарный, если работа ему нравится. Час показа пролетел незаметно, и вот они – такие приятные аплодисменты и поздравления.
— Спасибо всем! Особенно тем, кто досидел до конца!
Зритель доволен, создатели довольны, что может быть лучше такой гармонии. Все привезенные с собой копии фильма нашли желающих взять их себе.
— Миша, привет. Вот приехали, твой фильм хоть посмотрели, а то в Кемерове все не получалось. Молодец.– Поздравляет с удачным показом давняя знакомая Катя.
— Кино найдет своего зрителя, в любом месте. Спасибо, что зашли.
15 минут фестивальной славы достались и нам. Достались, чтобы быстро раствориться в общей феерии праздника творческого духа.
Музыкальное
Так получилось, но больше всего из программы фестиваля было впитано именно музыкального. Наверное, потому, что с музыкальной программой никаких организационных накладок не происходило. Ровно в 18 часов в актовом зале всегда кто-нибудь начинал играть. И не важно, была ли это рок-группа или клубный диджей, с интересом слушалось всё: от откровенного нойза от кемеровских исполнителей до веселых песен от оркестра “Рви меха”. “Хотели порвать меха, а порвали барабан,” – констатировал факт солист оркестра, с которого уже сошло семь ручьев, с такой отдачей ребята радовали народ. Еще Буготоак с народным струнным инструментом, шаманскими алтайскими напевами, горловым пением и ироничным исполнением композиций групп Nirvana, Animals, Metallica. И конечно, безумные танцы под панк-рок 60-70-х и трешевые индийские песни. Я особенно ждал вечера субботы, когда должны были играть свой сет Nuclear Losь.
— Странно, у кого из новосибирцев не спрашиваю, никто не знает, кто такие Nuclear Losь, а в Кемерове они очень даже в почете. А ведь они ваши, родные, — с искренним удивлением объясняю новой знакомой Даше ситуацию, описывая, какие у нас классные проходили симпозиумы на рубеже веков и как тепло на них принимались диджеи из Новосибирска.
Вот они начинают, “круче, чем боги”, тело само начинает следовать за ритмом, а на танцполе… никого. Все внимательно слушают. “Эй, ребята, под них танцевать можно. И нужно!”. К середине сета, словно услышав безмолвный клич, люди начинают заполнять пространство вокруг. Как всегда Los’и отыграли великолепного и драйвово. Хотя бы только ради этого стоило здесь побывать. Ощущение безмятежности, усталости и счастья. Но, палатка, как бы ни был мягок твой надувной матрас, ты поглотишь меня в свои объятия только на рассвете. “И спать хочется и не хочется ничего пропустить. Столько всего интересного, и время просто нельзя терять”, – золотые слова от одного из участников, формула и концепт посещения мероприятия.
