Не забывая о том, что они делают приквел к классической серии, авторы с уважением отнеслись к наследию кинематографа и где тонко, где просто к месту расставили намёки и намётки на последующие события. Революцию, впрочем, напрочь отвергли, что оказалось абсолютно правильным ходом. Никакой тебе чрезмерной жестокости, оторванных голов и истерзанных тел обреченных людишек. Да, восстания как такового в фильме не будет, просто желание быть свободным. При этом никакого морализаторства: обезьяны здесь обезьяны, пусть и умные, люди – люди, пусть и глупые порой.
Следить за развитием главного персонажа – обезьяны Цезаря – одно удовольствие. К тому же сценаристы мягко подталкивают нас всё дальше и дальше, вплоть до штурма моста, которые по уровню экшена и драматизма не то чтобы зашкаливают, но поспособствовать раскрытию ртов от удовольствия могут легко. И не надо никакого 3D, чтобы дёрнуло увернуться от летящего в тебя люка канализации. Но вернемся к Цезарю. Путь от милого взросления в благополучной среде через тюремную драму крепкого пошиба к боевому пути к настоящей свободе показывает нам не историю существа, а историю личности. Наблюдать за обезьянами и в реальной жизни интересно, и кино с лихвой использует этот инструмент. К тому же обезьяны здесь настолько живые, что по ходу просмотра промелькнула мысль: “Чёрт, а давненько я не удивлялся спецэффектам в кино!” Потом, впрочем, сразу забываешь о том, что это спецэффекты, потому что выглядит всё очень живо. И приматы, перемещающиеся по городу (деревьям, стенам, автомобилям, мосту), это просто феерия зрелищности. Обезьянья ловкость дарит умопомрачительные пролёты камеры и дивное зрелище, будь это движение хоть по дому, хоть по столетней секвойе.
И за всем этим визуальным великолепием очень много эмоций. Увидеть взгляд поумневшей обезьяны и прочувствовать его – это сильно. Люди здесь выглядят гораздо более плоскими, чем их ближайшие звериные сородичи (особенно когда умнейшего ученого в исполнении Джеймса Франко озвучивает какой-то паренёк с района на отшибе). И мы посмеемся над орангутаном из цирка, расчувствуемся в случае с гориллой, нас напряжет до дрожи Коба, а первое слово из пасти обезьяны произведет на нас не меньшее впечатление, чем на работника вольера.
И напоследок. Ай да Энди Серкис! Ай да сукин сын! Спасибо тебе, мил человек, что так выкладываешься в изображении нелюдей. Оскара за главную роль ретрограды из киноакадемии тебе вряд ли дадут, но за вклад в кинематограф через много лет – должны.
