Фильм-катастрофа – это практически беспроигрышный вариант для режиссёра, особенно при наличии бюджета в 100 000000 $. Узнав, каким будет гонорар, операторы и режиссёры компьютерной графики так обыграют гибель города/планеты/вселенной, что пальчики оближешь! Всё будет рушиться и взрываться, а зрители будут кричать от ужаса громче массовки и дружно рыдать в конце. В общем, сделать такой фильм плохим практически невозможно. Но не для режиссёра Брэда Пейтона. Я тщательно переписал в свой блокнот рецепт под названием «Как испортить фильм-катастрофу». И теперь поделюсь им с вами. Вот пять вещей, которые нужно сделать обязательно.

Приглашайте на главную роль Дуэйна Джонса

Дуэйн «Скала» Джонс был послан в наш мир, чтобы разбивать головы, рвать пасти и сбивать вертолёты с помощью пистолета. Никаких других функций создатели в него не заложили. Такая мирная профессия, как спасатель, вопиюще противоречит его жизненной философии. А посему в «Разломе Сан-Андреас» он выглядит донельзя нелепо. К тому же, у зрителя срабатывает стереотип: «Дуэйн уже полчаса в кадре, а никто до сих пор не валяется с разбитой башкой. Я всё ещё на планете Земля?» Но хуже всего то, что в «Разломе» Рэй (герой Джонса) очень много говорит, причём не отдаёт команды бойцам, а переживает и философствует. Я не могу придумать актёра, который смотрелся бы в этом фильме хуже «Скалы». Даже Михаил Кокшёнов не сумел бы так лихо превратить фильм-катастрофу в фарс. 

Выдвигайте на первый план семейную драму

А саму катастрофу, в нашем случае – землетрясение, смело задвигайте на второй план. По задумке Брэда Пейтона, нас сильнее всего должно заботить то, как сложатся отношения Рэя с бывшей женой Эммой, её новым мужем и няшной дочуркой. Тут всё так сложно и трагично. А гибнущий Сан-Франциско – да пёс с ним! Нет, понятно, что какая-то история в фильме должна быть, равно как и герои, за которых переживаешь. Но, например в «Послезавтра» (из которого Брэд Пейтон спёр немало идей) судьбы персонажей не затмевали масштабов катастрофы, порой даже наоборот – подчёркивали весь ужас происходящего. Здесь же сцены гибели небоскрёбов с сотнями людей внутри бесцеремонно прерываются длиннющими диалогами экс-супругов в на тему: «Помнишь, когда мы впервые?..», «Ты ведь так и не понял…» и далее по тексту. Сказать, что это бесит, значит не сказать ничего. За что режиссёр так со мной? Мне ведь не всё равно, что в итоге случилось с теми людьми, спрятавшимися на бейсбольном стадионе. А чем всё закончится у Рэя и Эммы, я и так понял ещё в первые минуты фильма.

Сделайте диалоги максимально банальными и пафосными

Это либо какой-то особый американский цинизм, либо невероятная толстокожесть режиссёра. Когда наступало затишье между толчками (а значит, и между гибелью десятка-другого тысяч человек), кто-нибудь из героев непременно отпускал шуточку, над которой не смеялись даже семиклассники, которые всем классом пришли на премьеру в «Космос». На сомнительный юмор периодически пробивало всех персонажей: маленького мальчика, профессора-сейсмолога, обворожительную дочку Рэя с мужским именем Блейк и, конечно, её доблестных родителей. Едва спасшись от неминуемой смерти, добрая и чуткая Эмма шипит в рацию: «Ты бросил мою дочь! Если ты ещё не сдох, я сама тебя прикончу, сволочь!», а Рэй одобрительно улыбается: «Моя школа». А в это время вокруг бушует сильнейшее землетрясение в истории, рушатся небоскрёбы, и смерть уносит людские жизни оптовыми партиями. А может быть, я просто не понял задумки режиссёра? Возможно, он хотел показать, что настоящие американцы не теряют присутствия духа даже во время апокалипсиса.

Герои должны целоваться в самое неподходящее время

Кинематограф (и не только американский) часто грешит «поцелуйными» сценами, в такие моменты, когда нормальные люди не целуются. Но Брэд Пейтон переплюнул всех. Я даже представил себе специальное совещание режиссёра со сценаристами:

—       Брэд, как ты смотришь на то, чтобы Бен поцеловал Блейк на фоне горящего Фриско?

—       Карлтон, у нас тут не какие-нибудь «Унесённые ветром», мы фильм-катастрофу снимаем.

—       Тогда давай так: он целует её в здании, которое вот-вот рухнет.

—       Вооот! Джереми уже начинает меня понимать. Только пусть это здание не просто рушится, а погружается в океан. И Бен должен истекать кровью. Точно, пусть она внесёт его в здание на своих плечах! Это будет бомба! Ну не гений ли я?

Вот так там все и целуются, лишая фильм последних намёков на серьёзность и реалистичность. А ты сидишь и точно знаешь, что пока они не закончат, ничего не рухнет, не развалится и новых подземных толчков не будет – стихия тактично подождёт.

Пусть будет хэппи-энд — унылый и очевидный

Наверняка Брэд Пейтон был лучшим учеником на курсах по скучным и унылым хэппи-эндам. «Разлом Сан-Андреас» заканчивается по всем канонам искусства. Возвышенность, на которой стоит герой, благородный прищур и светлая грусть во взгляде. Вертолёты, целеустремлённо пролетающие над героической головой. Ещё, конечно, звёздно-полосатый флаг, несмотря ни на что развевающийся на обломках моста «Золотые ворота». И потрясающая своей банальностью и циничностью финальная фраза. Пффф! А я-то, помнится, был недоволен концовкой «Послезавтра» — называл её «сопливым хэппи-эндом». Да что я тогда знал о сопливых хэппи-эндах! Теперь, наверное, знаю всё.

Вот только очень обидно за операторов и графистов, работавших над фильмом. Они ведь проделали великолепную работу. Вид сейсмической волны, движущейся через гигантский город, заставляет задерживать дыхание. Вертолёт, лавирующий между падающими небоскрёбами, лопающиеся бетонные балки, дождь из битого стекла, вода рвущаяся через гигантскую дамбу… А океанская волна, накрывающая Сан-Франциско! Рядом с ней вал из «Послезавтра» — это безобидный «бултых». Даже если «Разлом Сан-Андреас» провалится в прокате, авторы спецэффектов и операторы могут гордиться собой. Им просто не повезло: они попали в одну компанию с Брэдом Пейтоном и Дуэйном «Скалой» Джонсом.

Видео: youtube.com
Фото: kinopoisk.ru