Мимо меня проносятся дети, как утята, они семенят за «мамой-уткой» воспитателем. Пройдя вглубь, я замечаю очередную «кучку» детей, малыши ворошат лопатками снег и копошатся среди свежих сугробов. Похожая на надзирателя воспитатель, со строгим видом объясняет детям, что вход в ледяной лабиринт у нас здесь, а выход – тут. Окликаю со спины, натягиваю улыбку и спрашиваю: а где же вход в детский сад? Присущая педагогу нравоучительность спадает с её лица сразу, как только она меня замечает. Женщина радушно объясняет как пройти в здание, я говорю спасибо, и на этом мы расстаёмся. Это был первый человек, который обратил на меня внимание за последние 15 минут. А ведь в этом саду я совершенно чужой человек.

В такие моменты начинаешь задумываться: сколько нужно времени, чтобы причинить ребёнку зло? Одна, две, пять, десять минут? Убийца из Томска увёл маленькую Вику из детского сада за пять, нарьян-марский сатанист провёл в детском саду не больше десяти, и этого ему, увы, хватило. Слава богу, я не преступник, а журналист, и пришёл сюда не со злым умыслом, а проверить воспитателей на внимательность.

О преступлении в Нарьян-Маре, пожалуй, знает каждый: 31 октября то ли душевнобольной, то ли просто пьяный мужчина прошёл в детский сад, обойдя внимание охраны, и зарезал ребёнка во время тихого часа. Через пару дней после трагедии Сергей Цивилев дал распоряжение проверить безопасность в детских садах Кузбасса. А то мало ли. При этом нельзя сказать, что детские сады проходят «ниже уровня радаров» надзорных органов. Незадолго до распоряжения губернатора прокуратура отчиталась о многочисленных нарушениях в сфере образовательных учреждений. Среди которых есть и такие как «замалчивание происшествий криминального характера», ну и, конечно, недостаточный уровень защищённости: почти повсеместно вместо накачанных мужчин из ЧОПа сидят пенсионеры.

Мы не стали дожидаться результатов глобальной проверки и сделали свою – чуть более скромную. С собой мы позвали довольно известную кемеровчанку, мать троих детей и блогера Маргариту Клочкову, и отправились в путь. Пытаясь как можно ближе добраться до самого ценного, что есть в детских садах – до детей.

Незадолго до начала рейда Маргарита поделилась с нами своими переживаниями. Она призналась, что после нарьян-марской трагедии несколько дней старалась не смотреть тему в интернете и не включать телевизор. Чтобы лишний раз не волноваться. Но ужас не значит удивление, кемеровчанка давно ставит под сомнение систему безопасности в государственных детских садах:

Подтвердятся ли наши опасения о безопасности «казённых» садов, или им суждено остаться всего лишь стереотипами? Читайте ниже.

Первым делом наша бригада отправилась в один из новых детских садов Рудничного района.

Само здание располагается на перекрёстке, немного поодаль от всех остальных. В целом, в здешних окрестностях довольно безлюдно. По периметру сад венчает двухметровый радужный заборчик, мы подходим к калитке и встречаем первую проблему: покой детей оберегают не кнопочки-звоночки, а обычная щеколда. Так что зайти сюда может кто угодно.

Впрочем, простота проникновения с лихвой компенсируется бдительностью сотрудников. Мы ещё возимся с дверью, а они уже выглядывают из-за занавесок. Пожалуй, если бы мы пришли сюда с ножами, это было бы менее подозрительно, чем с камерой. Вместо того, чтобы говорить о детях, на крыльце у нас завязывается баталия на тему «можно/нельзя снимать». Трое женщин на пороге обеспокоены только этим:

– Есть ли у вас разрешение на съёмку? А можно ли вам тут снимать? А почему нас не предупредили? – сыплют они вопросами.

Впервые за мою карьеру у меня кто-то спрашивает «корочки» журналиста, нас записывают в «книжечку», и мы ретируемся. Так и не спросив про мальчика Диму. В последующие разы нам пришлось прятать нашего оператора куда тщательней.

После того, как нам дали от ворот поворот, мы не могли просто так уйти из Рудничного. Для честности нужна ещё одна проверка.

Следующий садик мы нашли в глубине жилого комплекса. Чтобы до него добраться, нужно миновать стену из «панелек» и новостроек. Внешне он похож на крепость, эдакий «детский сад строгого режима». Забор тут примерно такой же, как и в предыдущем, вот только на калитке домофон вместо щеколды. Жмём на кнопку: безразличный писк, и нас пускают на территорию. Честно тыкаемся в двери детского сада – все три закрыты. Встречать нас тоже никто не стал. Быть может, внутрь родители проходят по чипу?

В итоге, мы бесцельно топчемся по территории сада, проходим мимо заснеженной песочницы, беседок, разглядываем припаркованные у стены детские снегокаты и сани. Всё – под беспристрастным взором наружных камер. Уже на обратном пути мы понимаем, что без чипа нам отсюда не выйти. Нащупав с обратной стороны кнопку домофона мы вновь взываем к оператору. На этот раз женский голос решил поинтересоваться, а к кому мы всё-таки пришли. Говорим, что ошиблись, и уходим восвояси. Здесь мы не увидели ни то что детей, но и даже взрослых. Вот уж безопасность на высшем уровне: единственные, кому угрожало наше присутствие – это припаркованные снегокаты. Но что-то подсказывает, что со сворованным детским транспортом нас бы точно не выпустили.

Местный сад, как и школа по соседству, выполнен в лучших традициях советского конструктивизма. Панельная коробка в плотном окружении «хрущёвок», в общем. Если вы выглянете в окно, то с высокой долей вероятности можете увидеть нечто подобное. Зато удобно и безопасно: и от дороги далеко, и жители ближайших домов – вечные клиенты этого учреждения. Жмём на кнопку домофона и, о чудо, нами заинтересовались. С той стороны провода воспитатель спрашивает: кто мы есть и к кому пришли. Здесь мы оказались «обласканы» вниманием ещё на подходе к детскому саду. Но едва между нами завязалась беседа, как к домофону поднёс чип кто-то из родителей, и мы прошли вместе с ним прямиком к двери с надписью «вход».

А на крыльце нас уже ждали двое воспитателей: женщины средних лет, обе невысокого роста, отнеслись к нам очень радушно. Они выслушивают нашу легенду про Семёнова Диму, предлагают позвонить его маме. А когда мы сетуем, что телефон разрядился на морозе – предлагают подзарядить девайс, чтобы мы могли дозвониться до воображаемой мамы ребёнка. Похоже, что в своём стремлении расставить все точки над «i» воспитатели намерены идти до конца.

Наполовину заряженный «айфон» Маргариты отправляется куда-то вглубь детского сада. Мой напарник продолжает объяснять ситуацию, как мобильник звенит уже у воспитателя. Случилось самое страшное, по меркам детского сада. Кто-то из персонала заметил за воротами оператора! Здесь уже не отвертишься – мы раскрыты. Но даже после этого женщины не меняют к нам отношения. Маргарита осаждает их вопросами и накидывает одну гипотетическую ситуацию за другой:
– А отдали бы ребёнка?
– Для этого матери придётся писать доверенность и приложить копию паспорта.
– А если бы мама не успела её написать, но ребёнка забрать уж очень надо.
– Тогда придётся делать видео-звонок, чтобы мы показали матери ваше лицо и спросили – «это точно тот человек»?

Поняв, что Маргарита не остановится в своём стремлении украсть ребёнка хотя бы гипотетически, я меняю тему разговора и спрашиваю о том, как вообще люди попадают на территорию сада.
– Если так получилось, что у человека нет чипа, то у самой калитки его должен встретить воспитатель, – объясняют обходительные педагоги, – но сейчас так совпало, что вы проскользнули за родителем. Да и большинство воспитателей сейчас на собрании.

Записывать наш визит здесь никуда не стали, женщинам было не до этого: они не на шутку забеспокоились за честь мундира.
– Если в хоть одном саду вас к детям допустят, – засуетились педагоги – люди будут думать, что у нас все сады плохие.
– Если нигде не допустят, то напишем, что всё прошло на высшем уровне, – заверил их я.

Про поручение губернатора женщины слышали, но для них это мало что поменяло – полиция и так проверяет регулярно. Детей мы снова не увидели, но в здание всё-таки попали.
Уже на выходе нас ждал другой родитель, якобы ещё не получивший чип от домофона. На территорию садика ему пришлось проходить также, как и нам – нелегально.

Детский сад на ФПК приручает детей к суровой российской действительности: серое и потёртое здание сада стоит среди таких же серых и потёртых многоэтажек, калитка у садика выходит прямо на накатанную дорогу, а окна – на мусорные баки. За зданием сада пустыми окнами-глазницами наблюдает монструозный «недострой». От садика до него рукой подать, одно успокаивает – вроде бы огорожен. Возле забора сада проходят по своим делам старушки и гуляют мамы с колясками. Тротуар здесь чищенный, так что жить можно.

Говорим в домофон фамилию нашего мальчика и нас пускают. Пройдя пустой двор, мы входим в какой-то «предбанник». И опять двери. Правда, на этот раз всего две. Мы с Маргаритой шушукаемся и толкаем первую попавшуюся. Вроде закрыта. Из-за второй доносится детский плач: наверное, нам сюда.

Похоже, что мы попали в час-пик: сон-час давно закончился и детей начали забирать. Одевают их тут же – прямо на «ресепшене». Не обращая внимания на детский ор, нас встречают двое – женщина-администратор и педагог. Администратор слушает нашу историю, сетует на безответственных родителей и ищет мальчика по спискам. Воспитательница в это время уже куда-то убежала, так что численное преимущество осталось за нами.
– В средней группе Семёнова нет, – сторожится администратор, – могу посмотреть в списках младшей группы.
– Нет, спасибо – отвечает ей Маргарита, – неужели я не знаю, что мой племянник в среднюю ходит. Ребёнку же четыре года, Дима, белобрысенький такой.
– В средней его точно нет. Ну и мама у вас, ничего толком объяснить не может. Может быть вы садиком ошиблись?
– Возможно.

Про документы здесь никто упоминать не стал, поэтому вопрос о том, вывели бы к нам Диму Семёнова, если бы он там был, остаётся открытым. На выходе мы встретили мамочку с ребёнком, она рассказала нам историю (уже ставшую тривиальной) про чипы и камеры, да и в целом никаких нареканий у неё нет. На самом деле, камеры были во всех садах, которые мы посетили. По-видимому люди уповают на них повсеместно. Вот только, какой от них толк, если преступник уже попал в детский сад?

Здешний садик встретил нас оскалом «клинков» на заборе. До этого мы нигде их не видели. С такой батареей «колюще-режущих» через забор будет сложно как попасть в детский сад, так и сбежать из него. На улице вновь безлюдно, в округе нет ни людей, ни детского смеха. Из «трубки» на входе мы опять слышим стандартный вопрос «вы к кому?», опять нас недослушали, и мы входим в калитку. Ещё одна повсеместная особенность, которую замечаешь: это отсутствие охраны. Похоже, что сторожа в детских садах несут службу только ночью, а днём здесь – вахтёры. Притом, по комплекции они все друг на друга подходят: женщины, средних лет, невысокого роста… На входе явно не хватает крепкого мужского плеча. Ведь сколько времени пройдёт с момента нажатия тревожной кнопки и до приезда наряда? Большой вопрос. Мы входим в здание, и воспитатель встречает нас прямо на пороге просторного холла. Похоже, женщине не интересна наша история про Диму и искать она никого не собирается:
– Мне нужно разрешение от родителей в письменном виде, – объясняет педагог, – пускай мама звонит воспитателю и предупреждает. А ещё паспорт не забудьте.
Напоследок она просит нас закрыть за собой калитку. Вот и весь диалог. Всем своим видом этот детский сад вызывает ностальгию по советской эпохе, но, похоже, своих тут не выдают.

На улице сейчас, прямо скажем, некомфортно находиться не то что детям, но и взрослым. Поэтому чтобы в мороз выловить детей на прогулке, нам пришлось постараться. Мы обошли ещё несколько детских садов в центре, и в двух из них нам посчастливилось увидеть копошившихся в снегу малышей. Первая наша остановка находится между проспектом Кузнецким и улицей Кирова. Типовой детский садик, камеры, кнопки, звонки – всё как положено. Время идёт к закрытию, родители медленно, но верно уводят своих чад домой. А чада вместе с мамами и папами суетятся во внутреннем дворике, прямо на виду у прохожих. Голос из домофона уточняет группу «моего» ребёнка, и я попадаю во двор. Но прогулка быстро обрывается, из двери выглядывает женщина и громогласно объявляет: «кто в среднюю группу?». Она имеет ввиду меня, но на этом наш диалог вскоре заканчивается. Незнакомка отказывается смотреть Диму Семёнова, и вообще, – все вопросы к нерадивой Диминой маме. Пускай она звонит и договаривается. Отпор женщина провернула блестящий. С того момента, как моя нога ступила на территорию садика, до зрительного контакта с сотрудником прошло всего пару секунд. При этом тут таких «залётных» как я встречают, и в само здание зайти возможности нет. Прогуляться по территории – тоже. Словом, возможно, это самый лучший результат за весь рейд.

Ну а мы идём дальше, в сторону Музыкального театра. Тут ещё один сад – огромный по своим масштабам. Именно о нём вы читали в самом начале. На территорию здесь пускают не спрашивая, прямо как в Нарьян-Маре. Ещё какое-то время я стою прямо напротив входа, но видимо встречать меня никто не собирается. Хрустя снегом под ногами я огибаю здание и прохожу мимо кучкующихся детей вглубь двора. С торца есть ещё один вход, рядом с ним толпятся малыши, по-видимому родители забирают их отсюда уже одетыми. Дети либо небольшими группками ожидают своего часа, либо колоннами идут куда-то за воспитателями. На меня снова никто не обращает внимания, в самом углу забора я замечаю играющих в снегу детей. Подойдя ближе можно увидеть, что во главе этой ватаги стоит воспитатель. Её-то я и спрашиваю. Не задавая лишних вопросов, миловидная девушка объясняет мне как попасть в здание. Похоже, что вопросы здесь задаю только я, а остальные принимают меня за одного из родителей, которые то и дело снуют здесь туда-сюда. Погуляв ещё немного, я покидаю гостеприимное место. Это первый раз за весь рейд, когда мне удалось оказаться в непосредственной близости от детей, обходя внимание взрослых. Но даже несмотря на это, стоит отметить, что дети тут гуляют организовано, за каждой группой закреплён воспитатель. Но вот заметит ли он, что кто-то от группы отбился? И как быстро это произойдёт?