— Наташа, с днём рождения! Ничего, что потревожила именно в этот день и вытащила на интервью и прогулку?
— Нет, что ты! Я почти и не гуляю. Некогда. Так что с удовольствием сегодня подышу воздухом.
— 20 марта состоится твой творческий вечер. И ты выйдешь на сцену в моноспектакле «Целлофан». А почему именно этот спектакль? Он уже довольно старенький, потрёпанный. Ведь есть более «свежая» постановка — «Саня, Ваня с ними Римас», например.
— Это Саша мне так посоветовал. (Саша — Александр Измайлов, супруг и партнёр по сцене, актёр Кемеровского театра драмы — прим. ред.) Я тоже сначала хотела отыграть «Саня, Ваня с ними Римас», а Саша сказал, что редко у какой актрисы есть в репертуаре моноспектакль, и этим надо пользоваться! Конечно, «Целлофану» уже больше пяти лет, по идее спектакли так долго «не живут». Да и я сама пять лет назад была совсем другая. Ну, да ладно — кто придёт на творческий вечер, тот и придёт.
— А ты уже придумала, в каком платье будешь после спектакля? Открою секрет всем читателям и зрителям, что многие свои платья ты придумываешь и шьёшь сама. Причём, можешь буквально за одну ночь сотворить вечерний туалет, от которого взгляд не оторвать!
— Нет, на этот вечер я платье не придумывала. Мы с Сашей решили, что я буду в том же платье, в котором работаю в «Целлофане». А вообще, да, я люблю сочинять новые модели. Думаю, я могла бы быть модельером. Мне очень нравится делать людей красивыми. Для дочери Насти я тоже люблю придумывать новые наряды.
— А если бы вдруг ты не стала актрисой, тогда кем бы ты стала?
— Я Саше часто говорю: «Ну почему я не домохозяйка?» Люблю готовить, люблю уют. Дома я настоящая. А мечтала быть актрисой я всегда. С первого класса знала, что буду артисткой. Мама привела меня на телевидение в Норильске, где искали ведущую для детской передачи «Северок». Знаешь, когда за мной в школу заезжал микроавтобус с надписью «Телевидение», все высовывались из окон. Это было так приятно! На телевидении познакомилась с актрисой местного драматического театра, она ещё жила в нашем доме. Тогда я и попала в театральное закулисье: запах сцены, грима.
— В театре ты достаточно жёсткая, извини, даже где-то стервозная. Понятно, что это театр, режим конкуренции и всё такое… А дома ты мягкая, тихая, шьёшь, готовишь, вяжешь, читаешь.
— Люблю уют! Три года назад от родителей из Волгограда привезли часы с боем. Маме их подарили более сорока пяти лет назад, когда она мной беременная ходила. А потом они перестали идти. А когда мы в отпуск приехали, мне так захотелось их забрать! Думаю, отнесу их в мастерскую, отремонтирую. Но когда мы обратно ехали в поезде, не поверишь — часы сами пошли! То ли от тряски в них там что-то сдвинулось, пыль внутри осыпалась. В общем, пошли. И идут уже больше трёх лет, не отставая ни на минуту. И бьют! Это тоже так уютно.
— Мистика какая-то!
— Да, часы-то мои. Мы вновь соединились, и они пошли.
— Наташа, а кем ты себя ощущаешь в большей степени — волгоградкой, иркутянкой, кемеровчанкой? Не жалеешь, что двенадцать лет назад приехали сюда, в Кузбасс?
— Не жалею. Я довольна своей судьбой. Я живу и принимаю с благодарностью всё, что мне выпадает. Жить надо так, чтобы от всего, что делаешь, получать удовольствие и радость. Как только перестанешь получать удовольствие от того, что делаешь — этот город выпнет тебя! Создадутся все условия для этого. Так у нас было с Иркутском. Хотя мы были востребованы, получали губернаторскую стипендию. Но в театре нам отказали в квартире, просто не поставили на очередь. И мы уехали. У нас там не было будущего. А кто я — волгоградка, иркутянка или кемеровчанка? А потом мы же ещё жили в Норильске, я выросла на севере. Так что не знаю. Честно, не знаю. В Волгограде я родилась. Это моё детство. В Иркутске мы учились, работали в первом нашем театре — это молодость. А Кемерово — это уже наша зрелость.
— Получается, что ты по городам этим ездишь, как в машине времени катаешься?
— Интересно! Но я не думала об этом.
— Ты рано родила Настю и была очень молодой мамой. Не боишься стать молодой бабушкой?
— Нет, я безумно хочу внуков. Моя младшая сестра сейчас в декрете, и мы на Новый год поехали к ним в Норильск потискать малыша. Я оторваться не могла, уехать не было сил. Даже не так по сестре тосковала, как по малышу. Говорю Саше: «Давай усыновим кого-нибудь!» А Саше мне в ответ: «Давай лучше родим!» А Настя тут нам кричит: «Подождите! Я вам сама рожу!»
— Ты же не из актёрской семьи?
— Нет, конечно. Родители — инженеры. Младшие сёстры у меня двойняшки. Одна училась на художника в Красноярске в Суриковском училище, но сейчас работает директором школы. А другая — биолог по образованию, работает на заводе по разведению форели. Она даже икру у нас не ест, не может! Потому что для неё это будущие дети.
— Интересная вы семья. Вы с Сашей не кричите, не афишируете свою личную жизнь. Но при этом ни у кого не возникает сомнений, что вы счастливы. Что ты любима и даже обожаема. Открой секрет: как стать любимой?
— Я любима, потому, наверное, что сама люблю. А кричать об этом — зачем? В семейной жизни бывают разные моменты. Семья, счастье, личная жизнь — это достояние двоих людей, не больше. Да и не хочется сглазить.
— А ты послушная жена? Кто у вас главный?
— У нас нет главного. Саша у нас решает глобальные вопросы. Переезды или вот, например, какой спектакль на творческий вечер выбрать. Саша умеет всё расставить по полочкам. А я уже по мелочи: что приготовить на ужин. Саша может трезво оценить ситуацию, когда у меня эмоции зашкаливают. Он очень логичен. Но в театре я слушаю только режиссёра.
— Глядя на вас с Сашей в театре, думаешь, что вы вдвоём как в броне. Вы — непробиваемая система, которая друг друга защищает. Это так?
— Театр — это вообще партнёрство. Причём, партнёрство не за кулисами, а на сцене. Не обязательно дружить в жизни, ходить друг другу в гости. Главное — быть вместе на сцене. И для этого объединения нужен лидер — режиссёр. Мне очень нравится Сашино выражение, я уже много раз его приводила: в театре всё, как в альпинизме, все связаны одной верёвкой. И все равняются по последнему.
Текст: Людмила Козаченко.
Фото: Максим Киселёв.
