20 лет назад я переехала из города Кемерово в Горный Алтай. Где и как жила до Алтая - не помню. И это правда. Не помню ни одного дня, как если бы стереть резинкой неудачный рисунок. Не помню улиц, имён, фамилий, не вспоминаю никогда и ничего, что связывало с этим городом. Не потому что он плохой, а потому что так бывает... Нёс меня аист в клюве на Алтай и над Кемеровом, как та ворона, видать, «каркнул» не вовремя, вот я и выпала. Единственное, что снится из детства - двор на «Радуге», школьные друзья (школа №24) и, конечно же, Киселёвск - единственный город, куда тянут детские воспоминания. Каждое лето я проводила там, у любимой бабушки, среди угольных разрезов, обвалов, поросших дикой малиной.

Алтай снился мне с раннего детства. Как только я научилась держать в руках карандаш, стала рисовать горы. Стеснялась своих каракулей, выбрасывала рисунки и снова рисовала. Точно такие, как в моём районе, где я сейчас и живу – треугольники, поросшие лесом… Всю жизнь я видела их во сне. Будучи взрослой, я поняла, что больше так не могу. Кемерово – не мой город, мне трудно в нём находиться. Там, в горах моих снов - моё место, и я должна его найти. Выглядит как сумасшествие, но это так и было.

Однажды я села на пол, расстелила перед собой карту СССР и сказала себе: «Света, ищи, это где-то недалеко, я чувствую»… Я тогда ничего не знала об Алтае. Я даже слова такого не знала. Присмотрела ближайшую горную систему, собрала рюкзак и уже было хотела выйти из дома, как мне позвонили друзья.

- Что делаешь?
- Уезжать собираюсь.
- Куда?
- В горы.
- Какие?
- Хакасия.
- А почему не на Алтай?
- Какой такой Алтай?...
- Так, понятно. Слушай: завтра ты едешь на Алтай, в село Аскат, к твоему коллеге-художнику, поживёшь у него несколько дней, посмотришь свои горы…

Подъезжая к Майме, я увидела первую гору в своей жизни – Бабырган. И всё… Узнаваемость моментальная. Слёзы брызгами из глаз. Таксист, помню, спрашивает:

- Девушка, вам плохо?
- Нет, мне хорошо…

Приехав в Аскат, я подошла к старому деревянному подвесному мосту, села на траву и поняла – это моё место. Я нашла его. И я уже не смогу отсюда уехать… Оставалось только вернуться в город, взять детей и вещи и вернуться домой… На Алтай…

А несколько лет назад выяснилось, что мой отец, дед и прадед родились в селе Шебалино Горного Алтая. Я не знала об этом, потому что родители были разведены, когда я была ещё дошкольницей. Правду я узнала лишь недавно, когда, будучи взрослой, наладила контакт с отцом и узнала о том, что по отцовской линии я – житель Алтая. Проще говоря, все мои сны и мечты о горах были обыкновенным Зовом Крови. Поверьте, он существует.

Село Узнезя, в котором я живу, находится на правом берегу реки Катунь, в устье одноимённой реки Узнези. Как я выбирала место жительства? Честно говоря, времени на выбор особо не было. За спиной двое малышей, критерии выбора были следующими: наличие школы в селе, туристических объектов в районе (для заработка) и приятный глазу ландшафт. В Узнезе есть фельдшерский-акушерский пункт, средняя школа, детский сад, Клуб культуры, несколько магазинов, действует сотовая связь.

Название села произошло по одной версии от алтайских слов "Суу" и "Ээзи", по другой – «Öзöн-Ээзи», что приблизительно означает "речной дух", «хозяин реки» или «долина речного духа». Я живу под горой Селигур, по-алтайски - Сӱрӱ-Кыр, что в переводе означает - "островершинная". Это моя любимая гора, я бываю там очень часто, в любое время года. С её вершины видны дальние сёла, горные хребты и многочисленные изгибы Катуни, в разное время года разного цвета… Через наше село проходит Чемальский тракт, вдоль которого в последнее время выстроено большое количество туристических баз. Население Узнези - около пятисот человек. Большая часть населения – русскоязычная. Сельские жители намного ближе друг к другу, нежели городские, поэтому здесь все знают друг друга. Здесь гораздо более самодостаточные люди, скромные, сдержанные и всегда занятые. Я не хожу по селу, не хожу в гости, поверьте - мне всегда есть, чем заняться, как и любому жителю села. Но, пожалуй, чаще я бываю вне дома. Я для того и приехала в горы, чтобы быть в горах… И я в них… Любимые места? Северо-Чуйский, Южно-Чуйский и Катунский хребты. И, конечно же, Белуха…

Приехав сюда, я моментально поняла: здесь у меня будет всё, что нужно мне и моим детям. Потому что это моя земля. Не было ни страха, ни сомнений, несмотря на отсутствие здесь родственников, дома, работы, денег. Была абсолютная уверенность в том, что всё будет хорошо. Горы сразу взяли в оборот: начала изучать местность, зарабатывая экскурсиями в различные районы республики, рисуя картины и продавая их тут же туристам.

Экскурсии, живопись, куклы-обереги – это моя работа. Особенно куклы. Они меня кормят. Это мой хлеб и сыр. Я часто говорю людям – у меня самая странная и интересная работа в мире, я мастер обережной куклы. Обычно в ответ люди чешут в затылке.

Никогда не возникала мысль пожалеть о переезде, всё бросить и вернуться. На своём месте разве могут возникнуть такие мысли? Я вообще предпочитаю не сожалеть о своём прошлом. Его не вернуть. Можно лишь сделать выводы, работу над ошибками, и принять это как опыт.

Жизнь в российском селе, конечно, нелегка, особенно для одинокой женщины. У нас нет газопровода, водопровода, тёплого туалета и центрального отопления. Сколько в дом воды принёс – столько и вынес. Ручками, всё ручками… Мне часто задают смешные вопросы типа: «Зачем ходить за водой на родник, если можно выкопать у дома колодец или пробурить глубокую скважину во дворе, потом подвести воду по трубам к домашнему крану?». Но на деле не так-то всё просто. Горный Алтай – он ГОРНЫЙ! Это скалы и камень, и глубина до ближайшего водоносного пласта может достигать 150 метров. Дороговато бурение-то. Колодцев нет априори (идите-ка покопайте лопатой!), а источники живительной влаги здесь - родники и личные скважины тех, кто смог-таки раскошелиться на бурение. С флягой на тележке хожу по воду либо в пластиковых банках вожу её на велосипеде. Это, кстати, мой единственный транспорт. На нём и зимой, и летом. Зато стройная! Ну, и приходит в ветхость всё, что на периметре моего участка: и забор, и сараи, и сам дом, который был построен в 1930-ом году. Сколько он ещё простоит, не знаю, я никогда не загадываю на будущее. Будет день – будет пища…

Что для детей Алтай? Детство, проведённое в свободе, чистоте и искренности. Здесь нет огороженных детских участков с песочницами и качелями, у которых мамы караулят детей. Здесь дети сами решают, как провести свой досуг. И, как правило, это лес, это река Узнезя и гора Селигур. Мои дети часто сами себе мастерили игрушки, а не выбирали их с истерическим ором в супермаркетах. Сын, например, любил делать из дерева игрушечное оружие для пацанят всего села. Дочь мастерила открытки и писала стихи. А каждый праздник сопровождался большим домашним концертом, что дети устраивали для меня. Это были костюмированные представления - с песнями, стихами и сценками. Меня усаживали на табуреточку и начиналось действо… Когда городские ребятишки приезжали к нам в гости, или к детям моих друзей, то выглядело это примерно так: наша ребятня играла в живые игры, строила шалаши в лесу, выступала на сценах сельских клубов в спектаклях и концертах, покоряла местные горы, что-то строила и мастерила, а городские детишки с гордостью смотрели в свои гаджеты, презрительно поглядывая на сельских детей и брезгливо переступая через коровьи лепёхи, если, конечно, успевали оторвать взгляд от своего телефона с компьютерной игрой. Причём, несмотря на то, что, казалось бы, эти дети приехали из «цивилизации», они не могли связать и двух слов, сложить слова во фразы, не могли вести диалог, рассказать о себе…

Я никогда не таскала детей за собой в горы - я всегда хотела, чтобы они сами этого желали. Я лишь рассказывала им о тех местах, где бывала сама и показывала фото. Навязывать детям свои интересы, мнение, религию – не моё. Лучше прислушиваться к тому, что им самим нравится и поддерживать в них огонь их целеустремлённости, желания, мечт. Самостоятельность – вот стержень любого человека, маленького и большого. Я уходила в горы, зарабатывая экскурсиями и походами, а они следили за домом, самостоятельно обслуживая самих себя, оберегая друг друга.

Мои дети ни разу не пожалели, что росли здесь. Наоборот, они ценят ту основу, что получили здесь, на Алтае. Сейчас они в Новосибирске, продолжили учёбу после 11-ти классов. Они заняты и влюблены, как и положено в их возрасте. Они не забывают Алтай и дом, и, как и мне, им всегда есть, чем заняться…

Я по жизни самоучка. Во всём. Не помню, как в руках оказался «Зенит», как начала снимать. Это было естественно, потому что я знакома с правилами живописи. Я поняла, что посредством фотокамеры могу сказать больше и быстрее, чем кистями и маслом. А главное – я никогда не хотела снимать только для себя, как некоторые, кто снимает и хранит снимки мёртвым грузом в компьютере годами. Я хочу показывать людям красоту нашей планеты, чудеса нашей природы, вызывая у них не просто приятные впечатления и удивление, но и желание беречь эту природу, относиться к ней трепетно, как к абсолютно живому организму, от которого мы все зависим. Фотокамера для меня – инструмент познания мира.

Я поменяла много техники: Pentax K5, Pentax MZ-5, Praktica MTL 5, Zenit, Nikon COOLPIX L21, Canon DIGITAL IXUS i, Nikon D7000, Nikon D800. И да, конечно же, с появлением хороших объективов становятся более доступны сложные сюжеты. Взять, к примеру, макросъёмку. Как снять отражение моего друга в радужке глаза моей дочери? Макрообъективом. Ну или перевёртышем, если такого нет…

Я никогда не жалею о том, что не высыпаюсь. Это же нормально: хочешь увидеть рассвет – встань рано. Хочешь увидеть Млечный Путь – не ложись спать.

Я люблю, когда страшно… Особенно когда и красиво, и страшно одновременно. Поэтому я прыгала с парашютом (потому что боялась наступить ногой в никуда), поэтому я ныряла с аквалангом (потому что боялась, что не смогу дышать на глубине), поэтому карабкаюсь на вершины (потому что боюсь высоты). Плюс ко всему я жутко любопытна. И это то, что ведёт меня по миру. Всё, что делаю, я делаю исключительно из любопытства и интереса.

Я не люблю ждать. Всё, что я снимаю – это всегда случайность. Я практически никогда не задумываю съёмки заранее. Мне просто везёт. Но если я хочу чего-то, то я смогу ждать, сколько понадобится… Вся моя жизнь основана на том, что я делаю то, что хочу. Иначе зачем жить?..

По Алтаю передвигаюсь по-разному: попутки, велосипед, друзья на авто. А ночёвки – не проблема. Там, где нет жилища, есть палатка в рюкзаке. Но в каждом селе всегда найдётся, где переночевать.

Одежду я ношу до последнего, до дыр. Все мои любимые штаны изодраны в хлам, но я не выбрасываю их, штопаю и снова ношу. Они очень удобны. Одеваюсь так, чтобы не бояться промокнуть, замёрзнуть, быть укушенным клещом. Но не забываю о том, что, как правило, всё придётся носить на себе, а стало быть – одежда должна быть лёгкой…

Горы… Там чисто. И голова очищается, и мысли… Люди веками мечтали научиться не думать. Медитируют часами, годами. А тут само… Просто смотришь на горы и НЕТ мыслей… В горах вообще желательно думать осторожно и мало. Там всё так прозрачно, что все эти кармические штуки работают в разы быстрее. Ты только подумал - а обратный конец кармического бумеранга уже треснул тебя по голове. Бац! - и ты получил увечье либо застрял в непогоде. Ты только пожелал, а оно уже свершилось. Бац! - и у тебя полные карманы счастья и везения. Думай осторожно, ибо оно может сбыться. И тогда ты поймёшь, что ты снова неправильно сформулировал желание…

Горы… Там быстро понимаешь – кто ты и зачем ты. Там быстро выясняется – кто есть кто. Там быстро проверяются люди на вшивость. Хочешь узнать своего партнёра поближе? Тащи его в горы, недельки на две… Думаешь – подходит ли тебе этот человек в кандидаты в мужья или жёны? Иди с ним в горы, там всё проявится…

Горы… Вызывают море эмоций. Но выбрасывать их в виде крика и ора, типа «Э-ге-гей!!!» – не рекомендую. Ты в гостях. Не волнуй эмоциональное пространство тех мест, в которые пришёл. Уважай их.

Горы… Идёшь покорять их? Лучше вернись и покоряй свой диван, ночной бар или боулинг. Ты блоха, карабкающаяся на голову огромной горы. Как блоха, стоя на макушке, может орать: «Я покорила гору!»? Не смеши горы. Тебе лишь позволено взойти на вершину, цени это.

Горы… Никогда не спрашивайте влюбленного в горы человека: «Зачем ты ходишь в горы?» В лучшем случае в ответ на ваш вопрос он загадочно улыбнётся и посмотрит на вас так странно, так многозначительно, словно бы мимо вас, вернее, насквозь вас, как если бы за вашей спиной стояли они - горы…

Мне хорошо наедине с собой и с горами. Я не боюсь одиночества, я его люблю, как и общение с интересным собеседником. Это, наверное, и есть самодостаточность.

Иногда на почту мне приходят письма такого содержания: «У Вас такое светлое имя, а подписываетесь как Ветка, почему?». Отвечаю: во-первых, я сама по себе странный человек. В детстве я дружила с дауном, пытаясь научить его читать и писать; одним из любимейших занятий было захоронение и придание земле дохлых мышей, котов и птиц; я любила уходить от всех детей подальше и сидеть у какого-нибудь ручья бездвижно, а вечером, лёжа на земле, смотреть в небо и ждать сигнала от инопланетян; в моём кармане всегда был игрушечный алюминиевый сундучок с конфетой, печенькой или сосиской, которой я награждала себя лишь тогда, когда день казался скучным и печальным, дабы развеселить себя вкусненьким. Дважды я шила из пододеяльников парашют, который не прошёл проверку с третьего этажа; я обожала плавить свинец и лить формочки в виде зверей и гномов, которых потом размещала в дуплах деревьев, будучи уверенной в том, что они оживали и приживались там; по праздникам я подкладывала под двери тем соседям, что мне нравились, либо свою игрушку, либо букеты из одуванчиков, звонила и убегала с бьющимся сердцем.

И кроме всего этого, у меня был такой бзик: начиная с весны, я искала на деревьях и кустах сломанные ветки, замазывала их мокрой землёй и привязывала к стволам бинтами, поясами от платьев, рваными тряпками. Ветки всегда приживались, вокруг перелома лишь нарастал рубец. Шли годы, я находила те деревья и проверяла их. Деревья росли, ветки давали новые ветки, а я чувствовала несказанное удовлетворение и счастье. К сожалению, в детстве меня никогда не называли «Света» или «Светочка», меня звали только «Светка», это было грубо и, не скрою, я завидовала подружкам, которые в семье были Наташеньками или Иришками. И я решила убрать одну букву из своего имени и стала Ветка. А что? Ветка – она и есть ветка, не грубо и не обидно. Рубец немного смущает. Но как без шрамов?...

Не хочу, чтобы сложилось впечатление, что я снимаю только пейзажи и красоту вижу только лишь в них. Красоту я вижу всюду. Я ищу её в микромире, снимая отражение цветов в капле росы, лучики снежинки, грани ледяного кристалла, пыль старых книг… Ищу в небе, снимая Млечный Путь, следы метеоров, силуэты таёжного леса на фоне огромной луны… Ну и, конечно, в людях. Лица людей интересны не меньше пейзажей, ведь это тоже природа. Я часто вижу на страницах фотографов приглашения типа: «Ищу красивые лица для фотосъёмки». А куда деваться нам, обычным и некрасивым? Я вам больше скажу – нет некрасивых людей. Есть криворукие фотографы.

Взглянув на человека, я сразу вижу его особенности, те самые отличительные черты лица, что есть лишь у него. И сразу же вижу, где и как его снимать. Каждому человеку подходит своё место - тихое или спокойное, грубое или шумное, вода или скалы, лес или луг. Разные эмоции – разные места для съёмок.

Эмоции у одного человека тоже могут быть разными в разное время суток. Поэтому важно видеть все эти мелочи. Иначе будет нелепым фотопортрет девушки в пышном вечернем платье на фоне болота, с муляжами и прочей бутафорией, разложенной вокруг, и с искусственно-вымученной улыбкой на её лице в наилучшем повороте головы и фальшиво-притворным выражением лица… Бр-р-р-р…

Человек не может быть профессиональной фотомоделью, да это и не нужно. Он не должен мучиться под взглядом фотообъектива. Он не должен работать на камеру. Работать должен фотограф. Прыгать и скакать вокруг человека, выискивая кадр, но не мешая при этом ему вести себя естественно. Когда человек говорит мне на фотосъёмке: «Я не знаю, как себя вести, куда смотреть и что делать», я отвечаю: «Веди себя естественно, ты всё равно не поймёшь и не угадаешь, что я снимаю, что я в тебе вижу и что хочу показать». Иногда во время фотосъёмки я вывожу человека на эмоции, меняя темы разговора, задавая те или иные вопросы, или прошу вспомнить что-либо из его жизни. Я будто бы «надеваю» на человека те эмоции, которые мне нужны в кадре. Лицо человека – огромный мир… Открывая его, становишься больше, выше, глубже, богаче…

Есть такие же люди, как я. Они практически не пишут. Они просто приезжают, и мы видим глаза друг друга. А в них всё без слов ясно – свой приехал.

Люди часто пишут: "едем к вам, чем помочь?". Когда кто-то приезжает, я прошу съездить на родник с огромным количеством баклажек и канистр либо прибить полочку. Ну а если серьезно - если бы не добрые люди, желающие оставаться неизвестными, у меня не было бы столько объективов, которыми я дорожу.

Несколько раз люди дарили мне объективы со словами: "На, только снимай! Не останавливайся! Ждём новых фото!".

Я не скрываю, что мне всегда нужны деньги, ведь я нуждаюсь в новых объективах. А сейчас, например, я собираю деньги на новую камеру, потому что снимаю нещадно по отношению к технике. Номер моей карты есть на моих страничках в соцсетях. Читают ли люди мою личную информацию, не знаю... Но тот, кому я интересна, наверняка прочтёт всё.

Ой, мне срочно нужно собираться, скоро подъедет кто-то из подписчиков. Надеюсь, что это мужчина, который поможет набрать родниковую воду в канистры и довезти до моего дома.