Не раз в интервью он называл себя романтиком. Это подтверждает и большинство его песен, в которых Вадим Казаченко поёт о любви. Последний на сегодняшний день альбом кумира постперестроечного времени носит название «А мне не больно…». Как отголосок самого удачного в карьере периода, когда песня «Больно мне, больно» взрывала советские танцполы. Но никогда еще у Казаченко в веке ХХI не было настолько масштабного гастрольного тура, с каким он приехал в Кузбасс. Перед концертом в Кемерове любимец женщин Вадим Казаченко заглянул в эфир на радио «Ретро FM». В перерывах между ответами певца на многочисленные звонки радиослушателей мы смогли поговорить с ним о запахе счастья, музыке 80-х и нелюбви к большим концертным залам.
— Вадим, а вы впервые в Кузбассе?
В.К.: Далеко не первый раз я у вас в гостях. Просто складывалось так, что я не очень часто в последнее время гастролирую и не очень часто отправляюсь в длительные туры. По-моему, последний раз в Кемерово я приезжал в 2009 году, но это были заказные мероприятия. За пару лет до этого я выступал в городе Тяжине. Так что и Кемерово, и окрестности, и Новокузнецк, и Междуреченск знакомые давно для меня места.
— Откуда вы приехали на гастроли в Кузбасс?
В.К.: Из Красноярска. Мы выступали в историческом месте! Во Дворце культуры комбайностроителей. Беда в том, что комбайны не строят больше и остаётся огромная бесхозная территория. Они отдают её под проведение концертов. И в Иркутске также был необычный зал. Там всего помещается человек 200. Он небольшой, но были очень дорогие билеты: до 7500 тысяч доходила стоимость. Могу рассказать еще о двух самых необычных местах, где я выступал. Во-первых, это красный уголок в управлении МВД города Воронежа. В этом городе я сначала выступил во дворце культуры, после концерта ко мне подошел полковник и говорит: «Вадим, а вы можете зайти и поздравить наших девушек с 8 Марта?», я ответил: «Да легко!». И мы взяли одну клавишу в этот небольшой актовый зал, а я пел 30 минут без микрофона. И за это полковник выделил нам автобус с мигалкой (смеётся). Второй случай смешной случился на концерте 7 января или десятого… В общем, в этом городе никто ни сном ни духом, что должен был приехать Казаченко. Ресторан, в котором я должен был выступать, открылся в ночь с 31 декабря на 1 января. Один день проработал и закрылся до того момента, пока я не приехал туда выступать. На мой концерт тогда было куплено 10 билетов. Восемь из них, как я позже узнал, приобрела одна семья, которая жила в том же доме, где располагался этот ресторан. И вот я пошёл вместо этого заведения, где было запланировано выступление, петь к этой семье в квартиру.
— Сегодня в Кемерове вам предстоит выступление в одном из ночных клубов. Это ваше решение?
В.К.: Конечно, нет. Мне удобней выступать в залах, потому что, даже когда меня заказывают на корпоративы, часть публики садится поближе и слушает.
— На концерте в областной столице зрители услышат лишь песни из нового альбома?
В.К.: Из нового обязательно услышат, и обязательно всегда будут те, кто скажет, что мало старого исполнил. Так всегда. После концерта зайдут человек 10-15 в коридор, купят пластинки, и, пока я подписываю диски, фотографии, начинаются вопросы: «А почему так мало нового?», другие говорят: «Нет, мало старого». Обычная ситуация.
— В вашем альбоме есть песня под названием «Запах счастья». Какой он для вас?
В.К.: У каждого он свой. Я помню прекрасно запах мая 1982 года в городе Полтаве, когда я еще носил сапоги курсанта Полтавского высшего зенитного ракетного училища, но я знал, что через месяц меня отправят в войска. А потом я вернусь после армии (служил я под Ижевском) и начну заниматься тем, чем я занимаюсь по сей день. Как видите, я стремился уже давно стать бездельником. Думал, какая хорошая работа, поёшь себе песни и всё. Я исполнитель-самоучка. И вот я помню, как пах тот май, была атмосфера новых надежд, каких-то новых горизонтов. Точно так же пахла и Москва осенью 1985 года, когда мы туда приехали на работу, тогда начиналась моя Москва. У каждого времени свой замечательный запах счастья. Но это невозможно описать словами, точно так же, как и любовь. Знаете, когда люди говорят «мы вас любим», «я тебе люблю», в этом слове каждый имеет свои определённые чувства, и мне всегда казалось, если ты можешь рассказать о своей любви к кому-то определёнными словами, то это уже что-то другое… Препарировать чувства и выразить их словами практически невозможно. Это можно только чувствовать.
— Двадцать пять лет назад многие девушки нашей страны готовы были признаться вам в любви! Да что говорить, и замуж за вас хотели, и детей вам нарожать…
В.К.: Я должен признаться, что посещающее иногда девушек и женщин массовое желание выйти замуж за того или иного артиста, политического деятеля, я вас уверяю, ни к чему хорошему не приводит (улыбается). Я очень рад, что многие из современных девушек избежали этого и вы живёте хорошей, счастливой, нормальной, человеческой, а не артистической жизнью.
— Музыка тех лет до сих пор вызывает во многих бурю чувств и эмоций. Почему сейчас нет таких песен, которые захотелось бы переслушивать много лет подряд?
В.К.: Основная масса музыки 80-90-х годов написана качественно, и, видимо, тогда меньше мелодий было придумано человечеством, и год от года их писать становится всё сложнее и сложнее. А сейчас на Западе и в нашей стране всё более популярными становятся ремейки, когда артисты берут чьи-то прекрасные песни и исполняют их по-новому. Сегодня такое любопытное время, меня постоянно кто-то спрашивает, почему сейчас редко уже появляются такие песни, услышав которые большое количество людей сказало бы «а-ах». Сейчас все настолько по маленьким кусочкам сегментировано, сам иногда найдёшь чью-то песню и ахнешь. А так, чтобы все ахнули, такого уже нет.
— Чувствуете ли вы изменение публики, её отношения к выступающему по сравнению с прошлым веком?
В.К.: Эмоционально ничего не изменилось, люди по-прежнему отзываются на мою музыку. Если брать любой концерт, который у меня проходил в жизни, они были разные совершенно, когда выезжаешь на гастроли, там собирается лишь благодарная публика, твоя публика. После каждого концерта приятно видеть, как все встают, аплодируют и не хотят расставаться, просят спеть на бис.
— Вам больше нравится выступать в столице или провинции?
В.К.: Да я в Москве, честно говоря, очень редко выступаю, потому что моя основная аудитория по-прежнему в стране живёт. А вообще, мне никогда не нравились очень большие аудитории, так как, выступая в больших залах, ты как будто выступаешь ни для кого. Ты не видишь конкретного адресата, люди далеко, не понимаешь, как они реагируют. Проблема больших залов в том, что аудиторию там объединить невозможно. Человек, сидящий в ста метрах от сцены, он говорит по телефону, отвлёкся на соседа. Компактная аудитория позволяет собрать людей вместе, и тогда появляется какое-то единение. Даже Кремлёвский дворец со своей пятитысячной вместительностью некомфортабелен для артиста. Там тяжело озвучить этот зал.
— За более чем двадцатипятилетнюю творческую деятельность вы нашли рецепт успеха?
В.К.: Знаете, есть два рода артистов. Одни выходят на сцену и поют с закрытыми глазами. Для себя работают, у них происходит внутренний диалог. А у меня всегда диалог со зрителем. Никогда не поворачиваюсь к залу спиной. Такое позволительно разве что для Волочковой (улыбается).
