В Госдуму внесён на рассмотрение законопроект, отменяющий запрет на работу в образовательных учреждениях бывших заключенных. Он находится на рассмотрении всего сутки, но уже взорвал Интернет – среди пользователей нашлись тысячи его сторонников, и в разы больше – противников. Если законопроект будет одобрен, то бывшие зэки смогут работать в школах, больницах, детских лагерях, вузах и прочих образовательных учреждениях, правда, только в составе технического персонала (завхозы, уборщики, вахтёры, гардеробщики и т.д.). По мнению автора законопроекта, депутата Дмитрия Савельева, работа технического персонала не предполагает непосредственного прямого контакта с детьми.
Сейчас действует жёсткий запрет на трудоустройство бывших заключенных в любые образовательные учреждения независимо от должности, и, тем не менее, законопроект, похоже, действительно требует серьёзнейшего рассмотрения. Ежегодно в кузбасскую полицию за выдачей справки о наличии или отсутствии судимости обращается несколько десятков тысяч человек. Например, только до сентября прошлого года соответствующую справку успели получить 24 тысячи кузбассовцев. Среди них претенденты на вакантные должности в правоохранительные органы, на военную службу, желающие пройти обучение и работать в ЧОП, желающие оформить оружие, и наконец, те, кому предстоит работать в сфере образования или брать на воспитание детей. Люди готовы ждать месяц, чтобы получить желанную бумажку и многие не понимают, зачем она им нужна.
«Я работаю поваром и детском саду, детей не вижу вообще: пришла на работу с утра и ушла вечером, — возмущается повар Елена Зайцева. — Я не понимаю, зачем мне тратить время и деньги на эту бумажку: моя работа ничем не отличается от работы в любой другой столовой. Ничего не изменилось бы, даже если бы я была судима!»
Права человека и страх родителя
Сторонники законопроекта говорят о сотнях судебных исков, когда из-за полного запрета работы в учреждениях лиц с судимостью человек, освободившийся из мест лишения свободы, оказывается ограничен в своих правах. К тому же социальная адаптация бывших заключенных будет проходить труднее, если для них закрыта целая сфера трудовой деятельности. И в Кузбассе уже были случаи, когда людей, много лет проработавших в учреждениях образования, увольняли после того как выяснялось, что когда-то они были судимы. И каждое такое увольнение превращалось для человека в трагедию.
«Я лично знаю педагога, который много лет проработал в школе, много сделал для своих учеников, был отмечен областными наградами, да и дети его любили, — прокомментировал законотворческую инициативу Дмитрий Кислицын, уполномоченный по правам ребёнка в Кузбассе. — Но когда вступил в силу запрет на работу в образовании лиц с судимостью, его уводили. А судимость была очень давняя: подрался по молодости».
К другому кузбасскому омбудсмену, Николаю Волкову, в своё время обращался мужчина, много лет работавший электриком в спорткомплексе. Когда вступил в силу запрет на работу в школах, мужчину уволили. Так что правозащитники в целом согласны с тем, что бывшим заключенным работать в школах можно. Настаивают они на другом: каждый случай нужно рассматривать индивидуально и должны существовать некие гарантии того, что уборщик, недавно выпустившийся из тюрьмы, вдруг не изобьёт ученика, завхоз – не затащит в подсобку старшеклассницу, а гардеробщица – не вытащит из кармана деньги, отложенные на школьный обед.
«Человек, осужденный за преступления против личности, не должен иметь вообще никакого доступа к детям, — говорит Николай Волков, уполномоченный по правам человека в Кузбассе. — Но адаптация бывших осужденных – серьёзная проблема для Кузбасса. В области примерно 15 тысяч заключённых, ежегодно в Кузбассе освобождаются из мест лишения свободы около семи тысяч человек и из них около пяти тысяч остаются на постоянное место жительства. Этим людям трудно найти жильё, работу и дополнительный запрет на трудоустройство только усугубляет ситуацию. Причём многие из них осуждены по «легким» статьям и вполне могут удачно влиться в общество».
В школах зэкам не место?
И всё же, несмотря на все аргументы «за», вопрос о том, целесообразно ли впускать в общество детей тех людей, кому по закону запрещено доверять оружие, охрану порядка, чужое имущество – очень спорный. Во-первых, как выяснилось, не так велик кадровый голод в кузбасских учреждениях образования, чтобы брать на работу всех подряд. По официальным данным департамента образования и науки, в школах не хватает педагогов, а вот «технический» штат укомплектован вполне и вполне.
«Даже при таком жестком отборе для работы в школах, какой существует сейчас, в Кузбассе нет недостатка в техническом персонале», — рассказал Артур Чепкасов, начальник департамента образования и науки Кемеровской области.
А во-вторых, главный аргумент противников новых правил, безопасность детей, никто не отменял. По данным областного управления ФСИН, из почти 16 тысяч человек, отбывающих сейчас наказание в кузбасских исправительных учреждениях, 9,5 тысяч судимы уже не в первый раз. То есть, число рецидивов очень велико.
«Пускать заключённых в школы – совершенно бредовая идея! – говорит Оксана Ларетус, мать двоих школьников. — Почему именно школы? Почему бы тогда не пустить их в охранники, или в полицию? Завхоз и вахтёр всё равно имеет доступ к детям, причём видит их чаще, чем многие учителя и в те моменты, когда и взрослых рядом нет: во время или после уроков. Лично я не верю, что человек, побывавший в местах заключения, выйдет оттуда здоровым, без психологических травм. И откуда родители узнают, по какой именно статье он был осужден? Да даже если по лёгкой, даже если на 1000 добрых, хороших бывших заключенных придётся всего один мерзавец, который совершит преступление, эксперимент того не стоит. Думаю, все родительские комитеты будут протестовать против таких поправок»
Ещё один аргумент против скандального законопроекта – его явная недоработанность. Уже сейчас понятно, что на его рассмотрение понадобится не один месяц. То, на чем настаивают и противники, и сторонники предложения депутата Госдумы – открытость информации о том, по какой статье был осужден человек, фактически, противоречит закону о защите персональных данных. Судим человек или нет, и за что именно был судим, сегодня официально является тайной. И из этой ситуации только два выхода: или просто отменить обязанность технических работников в школах предоставлять справку о судимости, или, наоборот, обязать бывшего заключенного рассказывать где, когда и за что он был судим, не только работодателям, но и сторонним людям (например, членам родительского комитета). И если в первом случае никто не гарантирует, что в школу не пойдут как раз-таки те, кото так боятся родители – убийцы, педофилы, насильники, — то во втором случае человеку может просто надоесть рассказывать всем о своем прошлом и он найдёт другую работу.
Екатерина Бухтиярова.
P.S. Даже несмотря на предусмотренную законом строгую проверку на наличие судимости кандидатов на работу в образовании, периодически в Кузбассе случаются эксцессы, причиной которых становится совсем не строгое соблюдение нашего строгого закона. Например, прошлым летом уголовник без проблем устроился воспитателем в летний лагерь в Новокузнецком районе и надругался там над двумя маленькими девочками. А когда прокуратура начала выяснять, почему человек с судимостью вдруг в принципе оказался в числе педагогов, оказалось, что сразу в трёх лагерях вообще никто не требовал от кандидатов на вакансию воспитателя справку о судимости. Мало того — там работали ещё два уголовника. И ведь никто из тех, по чьей вине уголовники оказались в числе педагогов, а девочки, отдыхавшие в лагере — в числе жертв сексуального насилия, не пошёл под суд за свою "оплошность"! Гарантий того, что, прими Госдума новую законодательную инициативу, таких случаи не станут чуть ли не ежедневной рутиной — никаких.
Фото с ресурса anywalls.com.
